Королева Фриджия оглядывала всю эту знакомую картину и вспоминала прежние времена: когда-то она проводила много времени с сорнами, научилась их понимать, запомнила особенности характера каждого из них. Она находила этих тварей удивительными. Под уродливой злобной мордой скрывался ласковый нрав, стоит только найти к ним подход. Внешность порой обманчива.
У входа во дворец их встретил один из приближённых слуг принца, мужчина по имени Ирис. Его тело покрывали следы от множества давних ожогов. Фриджия питала к этому человеку нечто вроде уважения, так как Ирис спас из огня детёнышей сорнов, но сам при этом получил ожоги, которые изуродовали его кожу и останутся с ним на всю жизнь.
– Как отец? – напряжённо спросил принц, передавая своего сорна нескольким подоспевшим слугам.
– У него началась лихорадка. Поторопитесь к нему, принц, он постоянно зовёт вас.
Кириэлл, нахмурившись, кинулся во дворец, и Фриджия поспешила за ним, оставив Рави и Моррита разбираться с лошадьми. Как и королева, Моррит прекрасно ориентировался в поместье – каждый раз именно он сопровождал Фриджию в поездках сюда.
В плохо освещённой комнате вокруг кровати больного толпились слуги и лекари, тихо переговариваясь и исполняя последние просьбы короля.
Сам Мирауль, бледный, покрытый испариной, лежал на подушках. Каждый вздох давался ему с трудом, воздух с клекотом выходил из легких, он то и дело откашливался. На его лице, как и на всём его теле, отразилась продолжительная болезнь, забирающая у больного все жизненные силы. Впалые глаза старого короля уже не так ясно видели, но лица он мог различать вблизи от себя.
Приближённые короля расступились перед только что прибывшими принцем и королевой. Кириэлл подошёл к отцу и заботливо взял его за руку.
– Отец…
– Кири, сынок, это ты? А я уж думал, что не увижу тебя… – прошептал король хриплым надрывающимся голосом, – А это… неужели ты, Фриджия Луна? Как я рад тебя видеть! Простите, королева, что не могу приветствовать вас как положено…
– О, вам не следует извиняться, ваше величество, – ласково проговорила девушка, присела на краешек постели и взяла короля за другую руку.
– Моя дорогая Фриджия, ты так изменилась за эти два года, так изменилась… Печально, что я не смогу присутствовать на вашем бракосочетании… Да, лучшей супруги для моего сына я не смог бы желать. Надеюсь, вы будете счастливы вместе… А Глория? У неё ведь всё хорошо?
– Да, конечно, ваше величество, она в полном здравии. Всей душой за вас переживает и передаёт наилучшие пожелания.
– Глори, Фриджи… я ведь так к вам привязался…будто бы вы мои собственные дочери… Без вас стало пусто в нашем скромном жилище…
– Мы с радостью вспоминаем дни, проведённые у вас, ведь вы стали нам как отец.
– Я рад это слышать… Хотя забывать своего отца ты тоже не должна, Фриджия… Возможно, он проводил с вами мало времени и не проявлял так своих чувств, но всякий раз… когда он бывал у меня, он с улыбкой рассказывал о тебе… Ты была его любимым ребёнком, Фриджия, и он с радостью передал бы именно тебе свою власть. Но эти законы… А сейчас ты – королева Каэльская, как и хотел Виктор… Он очень гордился тобой…
– Спасибо вам за всё, что вы для нас сделали, – проговорила девушка. Казалось, она еле сдерживает слёзы.
Король обратился к сыну:
– Кири, сынок, не хотел умирать без тебя… теперь мне спокойнее… Ты станешь хорошим правителем нашей страны, я чувствую это… у тебя большое будущее… Кири, ты стал именно таким, каким мне бы хотелось тебя видеть, и я очень счастлив, что ты у меня есть… без тебя моя жизнь была бы пуста… я горжусь тобой, сынок…
– О, отец…
– Хочу ещё сказать, но мне трудно… надеюсь, ты простишь меня за это… и за всё… – голос старика совсем ослаб, он говорил с большими перерывами из-за одышки, – знай: никто…
Закончить своей фразы он так и не смог.
Как ни старался принц, но сдержать слёзы у него не получилось. Фриджия обняла его, пряча ото всех. Послышались всхлипы и со стороны слуг, и на несколько минут все замерли в молчании, выражая своё почтение мертвому королю Сильвании.
8
Королева Фриджия, к своему глубочайшему сожалению, не смогла остаться в Сильвании на погребальную церемонию короля, и ранним утром на следующий день покинула дворец. Вместе с ней возвращался только Моррит, так как Рави она оставила в качестве своего представителя на погребение.