– Нет, Глори, всё нормально. Просто не думала, что ты об этом скажешь, – улыбнулась Фриджия. – По правде, мне он тоже нравится. Напоминает о том случае. Но я, естественно, не собираюсь носить платья с вырезом и показывать его всем подряд.
– Вот и хорошо.
Обе девушки молча глядели в небо, погрузившись каждая в свои мысли. То ли из-за тишины, то ли потому что они были сейчас одни, что редко случалось в последнее время, Фриджия решила: вот он, подходящий момент. Она собралась с мыслями и начала разговор издалека:
– Глори.
– Да?
– Тебя всё устраивает в твоей жизни?
– Да, вполне. А ты это к чему?
– Ты бы хотела что-то изменить?
– Я тебя не понимаю.
– Хотела бы посетить какие-нибудь другие страны?
– Я и здесь счастлива, Фриджи. Вижу, ты хочешь спросить у меня что-то конкретное. Не ходи вокруг да около, спрашивай.
Фриджия вздохнула. По непонятной для неё причине она испытывала лёгкое волнение, в сердце закралась тревога. Она опустила взгляд на чёрную воду и тихо произнесла:
–Понимаешь, у тебя уже скоро наступит тот самый возраст… когда девушка становится супругой и покидает родное гнездо, чтобы создать своё. Ты готова к этому? Ты хочешь этого?
Её сердце, всегда такое ровное и спокойное, сбилось с привычного ритма. Невозможно было понять: то ли оно совсем остановилось в ожидании ответа, то ли заколотилось так тихо и быстро, что удары перестали чувствоваться.
Глория всё поняла.
– Я сделаю так, как ты скажешь, сестра.
Удивительно, как сильно может измениться человек за какое-то мгновение. Глория, только что обычная шестнадцатилетняя девочка, улыбчивая, милая и беззаботная – и вот она уже взрослая девушка, принцесса Глория Вероника, которая понимает свою ответственность и готова поступить согласно своему положению.
– Я соглашусь с тем, что ты для меня выбрала. Но знай: время, проведённое с тобой, сестра, навсегда останется для меня самым счастливым.
Фриджия неслышно выдохнула – она и не заметила, как задержала дыхание – и улыбнулась. Как камень с души упал.
– Ясно. Ты повзрослела. Горжусь тобой. – Она нежно провела рукой по щеке сестры. – Не переживай, пока я никого тебе не нашла. И не собираюсь заставлять тебя делать что-то, чего ты не захочешь.
Глория улыбнулась, а потом и засмеялась.
– Ну зачем же тогда такую серьёзность разводить? У меня аж сердце остановилось! Ещё немного – и я бы разрыдалась. Думала, ты в самом деле бросить меня решила…
– Нет, никогда. Я бы тебя не бросила.
– О, Фриджи! Даже когда ты доводишь меня до полусмерти, я всё равно люблю тебя.
Несколько минут сёстры просто сидели, держась за руки, потом Глория поднялась.
– Знаешь что, у меня от избытка чувств голова кружится. Пойду я, пожалуй, спать, пока меня ноги держат. Идёшь?
– Ещё немного здесь побуду.
– Хорошо. Я пока заварю нам чай.
Звёзды заполнили собой всю черноту небосвода и ночь подмигивала своим жёлтым глазом-месяцем. Сам воздух переменился, стало свежо и прохладно. И тихо – ни ветерка, ни птичьих голосов, ни стрёкота цикад. Мир замер в ожидании.
– Госпожа? – прорезал тишину голос Моррита, спокойный и мягкий как сама ночь. Он донёсся с дальней половины источника, где его не было видно за стеной белого пара.
– Так ты всё это время был здесь? – без укора в голосе, не сердясь отозвалась Фриджия.
– Простите, госпожа, я не хотел подслушивать.
– Ничего. Мы не секретничали.
Спустя минуту молчания Моррит перебрался немного ближе, так, чтобы они могли видеть друг друга, но при этом не настолько близко, чтобы это могло считаться неприличным.
– Можно узнать кое-что?
– Что именно?
– Этот шрам, о котором говорила Глория… откуда он у вас?
– Ты не переживай, не при тебе случилось. Это всё брат Бенедикт. Он в детстве ударил меня, шрам остался. Он на спине, не виден.
– А я уже было усомнился, хорошо ли я выполняю свои обязанности телохранителя.
– Не говори глупостей, ты лучше всех знаешь своё дело.
– Спасибо. Очень рад слышать.
Они разговаривали тихо, но отлично слышали друг друга, все интонации, все оттенки. Они сидели, по плечи погруженные в воду, прислонившись спиной к огромному камню, и глядели на звёздное небо. Фриджия – потому что оно всегда её завораживало, а Моррит – потому что смотреть на оголенные плечи и тонкую шею своей госпожи было неправильно – и невыносимо.
– Вы всё-таки не стали приглашать в Каэлур короля Аргуса с сыновьями?
– Не смогла. Не сейчас. Может, позже.
– Это из-за Эйола?
– Да. Он мне противен.
– Но дело ведь не только в нём, верно?
– Возможно.
– Вы просто не хотите отпускать Глорию. Боитесь за неё, я прав?