Сегодня Фриджия была напряжена. Это чувствовалось в её немного резких движениях, в улыбке, не такой открытой, как обычно, во взгляде, которым она обводила толпу. А всему виной то незаметное чувство тревоги, уже давно поселившееся в душе девушки. Несколько дней назад тревога внезапно переросла в волнение, и оно всё увеличивалось и увеличивалось, пока не превратилось в напряжение. Причины зарождения этого неприятного навязчивого ощущения оставались тайной для самой Фриджии.
Это чувство настолько сильно захватило её, что девушке с трудом удавалось сохранять самообладание. Совершенно естественно, что ни желания, ни настроения посещать кого-либо сегодня у Фриджии не было. Бал фальши, лицемерия и притворства, бесполезных разговоров и неумелого раболепства – не лучшее средство для восстановления душевного равновесия.
Да, все на самом деле тепло любили королеву, и да, ей это нравилось. Но именно сегодня у Фриджии появилось огромное желание остаться дома, в библиотеке, посидеть в тишине и одиночестве с книгой в руках и чашкой зелёного чая. Но долг зовёт, и королева вынуждена нервно вздрагивать при каждом резком движении и слишком громком возгласе.
Казалось, толпе нет конца, и снежинки падают бесконечно долго, и даже само время замедляется на морозном воздухе. Лошади послушно шли вперёд, их горячее дыхание поднималось к небу облачками пара. Дома сменялись домами, а толпа вокруг оставалась прежней, такой же пёстрой, разносортной, шумной, одинаковой.
Краем глаза Фриджия снова заметила в толпе чьё-то резкое движение. Повернула голову – и в следующее мгновение увидела перед собой спину Моррита, а за его плечом – человека. Таких в толпе были тысячи, но он был один. Кроме него Фриджия не видела никого, все просто куда-то исчезли в один момент из её поля зрения. Ещё секунда – и девушка выбросила в его сторону руку со стилетом.
Мужчина не успел ничего предпринять. Стилет с завидной быстротой и точностью воткнулся в горло незнакомца. Мужчина удивлённо открыл рот, пытаясь сделать вздох, потянулся рукой к вошедшему по самую рукоять стилету. На подбородок выплеснулась алая кровь, и вместе с кровью из раны она потекла по плащу, по руке и окропила снег под ногами. Мужчина рухнул вниз.
Толпа тут же отпрыгнула подальше, а по серому затоптанному снегу равномерно начало расползаться красное пятно. Все взгляды окружающих людей приковала к себе эта завораживающая и пугающая картина, но королева заметила новое движение. Двое таких же неприметных человек бросились в разные стороны сквозь живую испуганную массу.
– Догнать! – крикнула Фриджия своим слугам, и они тут же разгруппировались и сорвались с места, но двое, как и раньше, закрывали собой королеву.
А королева… Для Фриджии мир перестал существовать. Всё её внимание сосредоточилось в одной точке.
Моррит.
Он из последних сил пытался остаться в сознании, одной рукой опираясь о шею лошади, а другой закрывая кровоточащую рану на животе.
Секунду назад он спас жизнь своей госпоже, и осознание этого делало его счастливым. Он вдруг подумал, что вся его жизнь была прожита ради этого самого момента, и он почти незаметно улыбнулся своей мысли.
– Моррит! – проговорила Фриджия, придерживая своего слугу.
Сознание неумолимо покидало его. Девушка аккуратно положила его голову на своё плечо, свободной рукой сильнее прижала рану.
Моррит в эту минуту замечал странные и отстранённые от реальности детали: кожа на лице королевы такая светлая, что смело соперничает с белизной снега, ее шелковистые волосы переливаются и светятся в лучах полуденного солнца, её глубокие синие глаза затмевают собою небо, и оно кажется тусклым на их фоне. А в этих глазах – о боги, это правда или наваждение? – слёзы.
Королева не обращала внимания на толпу, не беспокоилась о том, что эти люди сейчас думают о ней и о её поступке. Она никого вокруг не замечала, кроме своего слуги.
Кругом них – пустота. Между ними – нить, которая становится всё тоньше. Внутри неё – страх.
Всё, что могла сейчас сделать Фриджия – крепче обхватить своего слугу. Как будто это могло помочь. Как будто это могло что-то изменить.
Фриджия прикоснулась своей прохладной щекой к его лбу. Её чувства и ощущение реальности вдруг как-то смялись, смешались, застыли и потемнели.
Это было похоже на падение в бездонный колодец, где с каждым мгновением становится всё темнее и холоднее, а ты как-то смутно, не до конца, понимаешь, что падаешь, и чувствуешь только тоску, непонимание и сожаление. Это не тот момент, когда вся жизнь проходит перед глазами, а наоборот, она застывает и уходит на второй план, как будто её и не было вовсе.