Мне же казалось, что преклонный возраст госпожи Пармины сделал из нее капризного, испорченного ребенка, которому все потакают. Однажды она приказала мне сесть на стоящий в углу комнаты стул. Только я опустилась на сиденье, как с громким визгом, на который сбежались леди Шади и Кана, подскочила на ноги. А госпожа Пармина закудахтала от смеха. В подушках я обнаружила спрятанный маленький кактус.
По ночам я без зазрения совести обдумывала все возможные способы прикончить эту тиранку.
Ты, наверное, подумаешь, что леди Микаэла вступилась за меня? Как бы не так. Напротив, она ничего не говорила и предпочитала не замечать, когда старуха злоупотребляла своей властью. Леди Шади, несмотря на свою доброту, поступала так же. Кана и Фархи тоже были не в силах что-либо сделать: одна попросту мне сочувствовала, а вторая, считая магию грехом, расценивала действия госпожи прихотью. Я чувствовала, что в Доме Валерианы меня некому защитить, и даже начала обижаться на леди Микаэлу.
Один Фокс оставался ярким лучом во мраке моих будней. Он часами терпеливо стоял перед домом, как бы говоря: я всегда рядом с тобой. Иногда блуждал по городу, вместо того чтобы оставаться в жилище, которое нашла ему леди Микаэла. Всякий раз, когда госпожа Пармина отправляла меня по очередному поручению, Фокс шел со мной. Гуляя по улицам и запоминая местоположение многих лавок, он быстро изучил город, так что после мы без труда находили ту же самую лавку во второй раз. Когда мое первое недовольство запросами старой аши поутихло, я вдруг стала с нетерпением ждать каждого поручения. Только так я могла побыть с Фоксом.
— Ты злишься на меня? — спросила я у него, получив одно из таких распоряжений — забрать торт в кондитерской.
Иногда, когда список дел оказывался непосильным, мы с Фоксом делили задания между собой, чтобы вовремя вернуться в аша-ка. Довольно часто госпожа Пармина, ожидая меня, засыпала, а я по опыту знала: потревожить ее сон равносильно самоубийству. Потому слонялась с Фоксом вокруг дома и наблюдала за прохожими. В это время на улице всегда было полно людей. Я научилась отличать служанок, бегущих по поручениям своих домов, от учениц аша, спешащих с одних занятий на другие.
— А с чего мне злиться, Тия? — искренне удивился Фокс.
— С того, что я немного тебя боюсь. — Его смерть преградой встала между нами, лишив нас былой близости.
— Мне кажется, в сложившейся ситуации такое вполне объяснимо, ты так не считаешь?
— Нет, если в этой ситуации виновата я.
— Больше никогда так не говори. — Фокс был непреклонен. — Ты не виновата. И если в Кионе ты остаешься только ради меня…
— Нет! — Я ответила с такой решительностью, что он испугался. — Нет, я не хочу уезжать из Анкио. Я… я хочу через это пройти. Правда хочу.
Фокс посмотрел на двери, ведущие в Дом Валерианы.
— Даже рядом с этим черносливом?
— Фокс!
— А разве это не так? Она же похожа на старый засохший фрукт, пролежавший на солнце целую вечность. И теперь он настолько проголодался, что готов сожрать собственное лицо.
— Фокс! — захихикала я. Пробегавшая мимо ученица остановилась и злобно уставилась на нас. Я тут же притихла. — На самом деле я беспокоюсь о тебе. Наверное, тебе уже надоело везде таскаться за мной…
— Я не против. Тем более я не так уж бесполезен, как ты думаешь. Если хочешь остаться, то я готов быть рядом столько, сколько пожелаешь. И прости, что тебе приходится меня бояться. Для меня все это тоже непривычно.
— Ты сейчас пытаешься извиниться за мое извинение? — сердито спросила я.
Теперь настал черед Фокса засмеяться. Его смех оказался настолько заразительным, что мы оба не сдержались и захохотали до слез. Пока из окна не высунулась голова госпожи Пармины и не заорала на нас, чтобы мы заткнулись.
— Возможно, ты считаешь меня слишком дотошной из-за того, в каких подробностях я всегда описываю платья хуа, — сказала девушка. — Многие полагают, что ашу заботит только ее внешний вид, но это далеко не так. Платья хуа — такая же личная вещь, как туалетные принадлежности и нижнее белье. И они так же уникальны, как лица или голоса. Чтобы ближе узнать ашу, достаточно взглянуть на ее платье, потому что не существует двух одинаковых нарядов. А уж примерка чужого платья равносильна вторжению в личное пространство. Словно ты залез к этому человеку в дом или втайне присвоил себе его личность. Леди Микаэла родилась возле Быстрых Вод, поэтому у нее на платье морские узоры, напоминающие о доме. Леди Шади обожает персики и кораллы, а ее отец разводит птиц — вот откуда у нее любовь к голубям и всему подобному. Госпожа Пармина для привлечения удачи носит на себе руны богатства. А я…