Не теряя времени, Джаг нажал на рычаг, однако оказалось, что последнее звено сидит в стене гораздо крепче, чем он думал: оно оставалось неподвижным, а вот ломик слегка согнулся.
Разозлившись на неудачу, Джаг удвоил усилия, все время поворачивая лом в звене. Его лицо и грудь покрылись слоем пота. Он резко надавливал на ломик, крутил его, вкладывая в эти движения все силы, кричал во все горло, ругался, он даже вновь представил себе, что его, как простую лошадь, запрягли в телегу, одев на плечи хомут, и он тащит по неровной земле телегу, колеса которой натыкаются на камни и подпрыгивают на ветках толщиной в руку. Тогда это было неимоверно трудно, но он сумел пройти через это. Теперь в этом сыром подвале он сражался за свою жизнь.
Лицо Джага исказила гримаса гнева, и он вложил всю силу в один рывок…
Внезапно скоба, удерживающая цепь, лопнула. Джаг чуть было не упал, а цепь со свистом полетела вперед.
На губах Джага появилась улыбка — задуманное удалось. Правда, он еще не был свободен, но это было делом времени.
Джаг прикрыл глаза, наслаждаясь победой, и медленно и глубоко задышал, стараясь восстановить дыхание. Он уже собрался было заняться цепью, которая сковывала вторую руку, но в это время в коридоре послышались шаги Азелии.
Проводник не произнес ни единого слова с того самого момента, как они вышли из кабаре Эль-Баир. Складывалось впечатление, что слова, сказанные разведчиком, так удручающе подействовали на него, что он думал, будто его предали.
Наконец, странный тандем из Кавендиша и Проводника добрался до первых улиц северного квартала. Архитектура здешних домов, строившихся без общего плана, резко контрастировала с продуманными формами зданий центра города и квартала Орла. На улицах было шумно.
Огни неоновых реклам пропагандировали проституцию во всех формах. Реклама была очень навязчивой, и, судя по всему, деньги в этом районе города оборачивались чрезвычайно быстро.
На повороте одного из эскалаторов перед Кавендишем возник мужчина атлетического телосложения, с худым лицом и блестящими глазами. Он стоял, раздвинув ноги и положив руки на бедра.
Внезапно между его тонкими губами, как по мановению волшебной палочки, возник длинный, размером с руку, язык голубого цвета, который начал подрагивать, словно хвост гремучей змеи.
— А как ты относишься к минету? — кокетливо проговорил колосс.
Кавендиш отрицательно мотнул головой, тогда огромный язык гиганта указал в сторону Крысы.
— Ты что, хочешь поймать кайф с ним? И тебе не противно?
— Свали! — грубо сказал Кавендиш.
Язык страшного размера, словно скрутившись, мгновенно исчез во рту, но сам гигант продолжал стоять на месте.
— Что это с тобой, Страж? Похоже, ты нервничаешь. Если ты пришел сюда не развлекаться, то тебе здесь нечего делать.
В голове Кавендиша мгновенно прозвучал сигнал тревоги, и разведчик решил отказаться от драки, в которую уже готов был вступить, — ни к чему было привлекать к себе внимание, когда все можно решить проще. К тому же, он не мог позволить себе такую роскошь, как оставлять живых свидетелей. Кавендиш решил схитрить.
— Я пришел сюда совсем не для развлечений, — ответил он. — Я продавец и иду к Шону.
Колосс презрительно посмотрел на Крысу.
— Если он даст тебе десяток доз этерны за эту старую развалину, то ты можешь считать себя счастливчиком. В общем, когда получишь плату, вспомни, что со мной ты можешь испытать райское блаженство!
Его огромный язык выскочил изо рта, словно черт из табакерки, задрался вверх, и он провел его кончиком по основанию волос на голове.
Продемонстрировав это, атлет презрительно посмотрел на Крысу и отошел в сторону.
— Грязная свинья, — буркнул Проводник.
— Это все ерунда, — успокоил его Кавендиш. — Что ты нервничаешь из-за таких мелочей.
— Он назвал меня старой развалиной, а ты хочешь меня продать, и после всего этого я должен быть абсолютно спокоен?
— Не надо все понимать буквально: я хочу лишь сделать вид, что продаю тебя, ведь без этого мне не попасть в центр Шона по торговле живым товаром. Надеюсь, что сейчас ты себя чувствуешь увереннее?
Крыса неопределенно хмыкнул.
— Меня оскорбляют, таскают с собой, как корзинку с продуктами, и я должен чувствовать себя хорошо?
Кавендиш не ответил. Он, как зачарованный, смотрел на зрелище, открывавшееся его взгляду.
Увеселительные заведения Шона располагались по обеим сторонам широкой улицы.
Казалось, будто вся улица дрожит в разноцветных пляшущих огнях. Электрогенераторы работали на полную мощность, вырабатывая энергию для освещения неоновых реклам, украшавших фасады зданий.