— Откуда ты узнала, что это финны?
— Погляди на их квадратные челюсти. Точно из камня. Некоторые финны не улыбаются ни разу за всю свою жизнь. И эти пышные рукава — мы такого не носим.
— Это чтобы спрятать плавники, как у финвалов! — поделилась Сольвейг с Эдит. — Они ведь наполовину рыбы.
Эдит взяла девушку за руку:
— Может, Брита бы тебе и поверила. Но теперь пошли, Рыжий Оттар дал мне серебряную монетку.
— Каждая по своим делам, — ответила Бергдис. — У меня есть работа.
Сказав это, она исчезла в плотной толпе.
— Какие у нее дела? — спросила Сольвейг.
Эдит пожала плечами:
— Она не хочет, чтобы мы знали.
— Серебряная монетка! Зачем?
— Чтобы потратить ее, конечно.
— Да, но…
— Что?
— Ты ведь можешь просто сбежать с деньгами.
— Сбежать? — Эдит потрясенно уставилась на девушку.
— Да.
— И куда? Этой монеты не хватит надолго. А что потом?
Женщина молча сложила руки на животе.
— Но ты же не… — выдохнула Сольвейг.
Эдит многозначительно посмотрела на нее:
— Или да?
Глаза Эдит засияли.
— О, Эдит!
— Бергдис сама догадалась, но ты — первая, кому я рассказала.
— Так Рыжий Оттар еще не знает?
— Ты — первая после него, разумеется.
Сольвейг крепко сжала ее в объятиях, точно сестру, и держала до тех пор, пока у обеих хватало дыхания.
— О! — со смехом воскликнула девушка. — Я еще никого так не обнимала.
— Ты знаешь, это не мой выбор, — серьезно сказала ей Эдит. — Я не просила шведов приходить. Я не просила, чтобы меня забирали из дому.
— Но ты ведь все равно рада?
— Я счастлива, но мне грустно. Оттар очень, очень доволен — знаешь, он ведь может быть нежным. Я всего лишь его рабыня, но, наверно, он разрешит мне меньше работать, когда придет время.
— Я помогу тебе.
Эдит нежно улыбнулась ей, но тут же замерла. Она беспокойно огляделась:
— Слышишь?
— Что?
— Голос. Прислушайся!
— Иностранцы.
— Из Англии! — взволнованно ответила Эдит. — Вот те двое.
Она поспешила к ним, но один из собеседников резко развернулся и ушел.
— Вы из Англии, — сказала Эдит другому. — Я слышала, как вы говорили.
Это был довольно грузный мужчина, с неровными зубами, но улыбчивый.
— И ты тоже, если судить по выговору.
— О! — воскликнула Эдит. — Впервые!
— Впервые что?
— С того дня, как викинги…
Эдит заметила, что мужчина разглядывает шрамы на ее запястьях и одежду из лоскутков.
— А теперь ты в рабстве. — Эдит опустила взгляд. — Негодяи! Где ты жила?
— Если обогнуть Равенсперн и перейти Уз, попадешь в город, который называется Рикколл…
— Да не может быть! — воскликнул мужчина и расплылся в улыбке. — Божья страна! Мне хорошо известна эта местность. Я сам из Йорка.
— Нет! — выдохнула Эдит. Казалось, она вся лучится светом.
— Я слышал о том нападении на Рикколл, когда шведы на трех лодках высадились и атаковали тамошних данов.
— Мой муж Альфред был убит тогда, — поведала ему Эдит.
— Мне очень жаль, — отозвался англичанин и покачал головой.
— Как тебя зовут?
— Эдвин.
— Эдвин… — медленно повторила Эдит, наслаждаясь каждым звуком. — Вы с другом торгуете здесь?
Англичанин подозрительно поглядел на Сольвейг.
— О… — успокоила его Эдит. — Это Сольвейг. Она из Норвегии, мы плывем вместе. Она не говорит по-английски.
Эдвин кивнул:
— Торговля… Да, мы торговцы. Своего рода.
— Что продаете?
— Слова. Новости. Можно сказать, что и планы.
— Тайны! — воскликнула Эдит. — У вас здесь есть задание?
— Лучше не спрашивай. Иногда лучше не знать того, что не для твоих ушей. Расскажи лучше о себе.
— Мы из Сигтуны. Меня зовут Эдит.
Разобрав слово «Сигтуна», Сольвейг перебила ее:
— Скажи ему, что мы едем в Киев. Что я еду в Миклагард.
К большому удивлению обеих, Эдвин ответил, хоть и запинаясь, на языке Сольвейг:
— Миклагард! Золотой город. — Уголки его губ дернулись. — Хорошо известный вам, норвежцам.
— Харальд Сигурдссон послал за моим отцом, — рассказала ему Сольвейг. — Позвал присоединиться к дружине.
— Твой отец? — спросил Эдвин, оглядываясь.
Сольвейг покачала головой:
— Уехал прошлой осенью. Я следую за ним.
— Со своими спутниками?
— Да. Хотя нет. Они едут только до Киева. А ты был в Миклагарде?