Одиндиса медленно покачала головой:
— Три пророчества, но у каждого может быть несколько значений. И, Сольвейг, «золотая девушка»… разве не тебя она имела в виду?
— Я не знаю, — ответила та.
— А я знаю.
— Она спросила, достаточно ли во мне силы, хватит ли мне ее. Но сейчас я чувствую себя сильнее, чем когда-либо раньше.
— Твой путь делает тебя сильней.
— Может быть, наш путь расскажет нам, что значили ее предсказания. Дрожащая капля росы, лосиный рев и атласная лента реки. Все это расскажет.
Одиндиса улыбнулась:
— Новая жизнь, смерть заживо и новая смерть… Все они связаны между собой.
— Завтра, — объявил Михран, — нам предстоит волок.
Его широкая улыбка обнажила все зубы.
Сольвейг прищелкнула языком:
— Я все слышу: волок, волок. Но так и не поняла, что же это значит.
— Все долгое время, пока вы путешествовали, эта лодка несла вас. А теперь вы нести эту лодку.
— Что за околесица! — тут же возразила девушка. — Можно понести ялик или рыбацкую лодочку, но не это судно. Мы же не великаны и не богатыри какие-нибудь.
С каждым днем, с каждой милей река продолжала петлять, пока не сузилась до двадцати шагов в ширину. И вот на рассвете, когда они на веслах прошли по одной из излучин, их взору предстала своеобразная пристань, эдакий широкий деревянный скат.
Почти сразу раздались рев рожка, возгласы, и на берег высыпала дюжина людей, мужчин и женщин.
— Они волочат корабли, — поведал девушке Михран. — Старые друзья.
Двое мужчин соскользнули по илистому скату, удерживая сосновый валик, похожий на скалку для великана. Они зашли в воду почти по пояс и встали лицом друг к другу напротив носа лодки, а их товарищи остались стоять по двое на пристани со своими валиками, поджидая путников.
Торстен приказал команде направить лодку прямо на скат.
— А ну подналяжем! — кричал он. — Вперед!
Те, что стояли в воде, опустились на колени (река доходила им теперь до горла), и судно Рыжего Оттара проскользило по их валику к следующему, а потом еще к одному.
И тут же рабочие принялись привязывать канаты к носу и планширам корабля — один из них заарканил своей веревкой форштевень. Пока лодка была еще в воде, некий мужчина зацепился за борт и стал подтягиваться. Михран, уже стоявший на корме, протянул ему руку.
— Их старшина, — объявил он Рыжему Оттару. — Трувор.
— Трувор? — переспросил тот.
— Так его зовут.
Сольвейг в изумлении смотрела на него. Он был обнажен до пояса, и грудь его, плечи и руки усыпали татуировки. На левом предплечье красовался дракон, на плече — огромная звезда, на ребрах…
Девушка попыталась разглядеть рисунок, и Трувор рассмеялся. Он повернулся к Михрану и что-то проговорил.
— Ты хочешь? — спросил проводник у Сольвейг. — Он говорит, ты хочешь?
— Хочешь что?
— Его!
— Его?!
— Нет, нет! — замахал Михран руками. — Как у него.
Он жестами попросил Трувора повернуться, и Сольвейг увидела, что на спине его широко раскинуло ветви огромное дерево.
— Каждый рисунок, чтобы исцелить, — сказал Михран. — Сломанная рука, сломанное плечо, сломанное ребро… Трувор говорит, что у него семнадцать татуировок.
Пока перечисляли его раны, старшина словно светился от гордости. Он рассмеялся и ударил себя в грудь.
— У него не разбито только сердце, — с ослепительной улыбкой объяснил Михран. — Трувор говорит, его жена — молот и иглы.
— О да, — отозвался Рыжий Оттар. — Наши пращуры тоже украшали себя татуировками в честь ранений и недугов.
— Что он имеет в виду? — спросила Сольвейг. — Молот и иглы…
— Так делают татуировки, — рассказал Оттар. — Можешь спросить Одиндису, она знает.
Сольвейг вздрогнула.
— Но… — начала было она.
— Достаточно, — оборвал ее шкипер. — Мы сюда не о татуировках пришли говорить. Я полагаю, Трувор хочет поговорить об оплате.
Рыжий Оттар предполагал правильно. Но, хотя он и отослал Сольвейг, до нее доносились обрывки спора, и затем шкипер сказал:
— Ну что ж, так или иначе, вы провезли меня по своим валикам. Выбора мне не остается, а?
Как только Рыжий Оттар с Трувором ударили по рукам, Торстен отвязал Вигота (тот вел себя уже значительно спокойнее), и все высадились на берег. По одному они спрыгнули с носа на деревянный настил и взялись за работу. Команда помогала стоявшим на берегу, подталкивая лодку и дергая за канаты до тех пор, пока из взбаламученной реки не показался корпус. С него капала вода, и он был сплошь покрыт комками и лентами водорослей. Кое-где бока его украшали раковины моллюсков.