Как только Альман и его жалкая шайка скрылись из виду, я предоставил прилавок и его содержимое ребятам в полное распоряжение. В конце концов, за запасы я не платил, а некоторым из ребят, сдаётся мне, требовалось промочить горло, чтоб оправиться от вида и запаха Эллинбурга. Харчевня была вместительной, с кухней и тремя кладовыми со стороны чёрного хода, так что было где уложить отряд, а ещё ведь имелась пара комнат наверху на чердаке. Я прикинул, что одна из них и для меня вполне сгодится. В конце концов, не то чтобы в отряде кто-нибудь привык купаться в роскоши.
Кто-то между тем развёл огонь в камине и зажёг несколько светильников, вернув «Рукам кожевника» чуточку былого оживления. Взглядом я встретился с Анной Кровавой и поманил к себе.
– Найди-ка четырёх парней да присмотри, чтоб не пили, – сказал я. – А то как бы эти болваны ночью не вернулись – а тут все нализались и дрыхнут.
Анна кивнула и, не говоря ни слова, отправилась выполнять приказ. Прошлась по харчевне – набирала людей и вырывала у них из рук выпивку отрывистыми и жёсткими окриками. Анна была сержантом, и парни у меня в отряде её уважали. Я заметил – из Йоханова отряда она не взяла никого, и подумал, что это разумно. Их я не знал, а потому и доверял не вполне. По крайней мере пока. Сдаётся мне, Анна считала точно так же.
Подлил я себе ещё бражки, уселся за прилавком и стал наблюдать за попойкой. Йохан пил со своими и громогласно гоготал, громче даже, чем все его солдаты. Всё-таки у нас с Йоханом разные способы руководить отрядом.
Тут я почувствовал, что рядом кто-то есть, и вижу – точно, на меня смотрит Билли Байстрюк.
– Они вернутся, – сказал он.
Я кивнул:
– Так я и думал. Когда?
Билли посмотрел на мой напиток.
– Можно попробовать?
Я согласился и плеснул ему немного браги в свободный стакан. Парнишке было всего двенадцать, но он уже сражался на поле боя, уже убивал, так что непонятно, почему это нельзя и ему выпить, как мужчине. Он сделал большой глоток тёмно-янтарной жидкости и резко выдохнул, чуть не подавившись, когда она обожгла ему горло.
– Нравится, Билли? – спросил я.
– Пиво лучше.
– Ну так пей пиво.
– Да я только попробовать.
– То-то же. Когда, говоришь, они вернутся?
– Ближе к ночи, – ответил Билли. – Когда именно, она не сказала.
Когда именно, значит, она не сказала. Билли был отмечен Госпожой, и порой она говорила то ли с ним, то ли через него, то ли это ему только так мерещилось. Может, он был попросту безумен, чего не знаю, того не знаю, но слишком часто бывал он прав, чтобы не брать мысль о Госпоже в расчёт. Он оказывался прав всегда, и об этом стоило задуматься. Я перегнулся через стойку и дёрнул за язык латунного колокола.
– Хватит бражничать, – объявил я, когда все ко мне обернулись. – Эти болваны ближе к ночи вернутся – ясное дело, со своими «влиятельными друзьями». Так что будем готовы к бою.
– К бою я всегда готов! – проревел Йохан, взмахнув бутылкой. Сделал долгий, неторопливый глоток прямо из горла, как бы показывая мне, где видал мои приказы. Его ребята расхохотались. Мои молчали. Нельзя этого допускать, уж точно не сейчас. Когда мне нужно, чтобы они держались вместе, а Йохан, похоже, пытается как-то обособить своих. Мы же как-никак братья и должны быть в согласии. Я поднялся на ноги.
– Послушайте, – обратился я ко всем. – Вы по большей части в городе люди новые и не знаете, как тут всё устроено. Мы – Благочестивые. Теперь и вы все – Благочестивые. А это значит – делайте, что я велю, и богатейте. Здесь вокруг наши улицы и наши заведения. Я держу харчевни, питейные дома и постоялые дворы, ипподромы, игорные притоны, бордели и что только ни пожелаешь. Вы все можете к этому пристроиться, только делайте тогда, что я велю. Поняли?
Слушатели кивнули, но не все. Сэр Эланд, заметил я, просто неподвижно на меня глядел. В глазах у Йохана читалось мрачное негодование, которое было мне слишком хорошо знакомо, но им-то я позже займусь. А вот с сэром Эландом я встретился взглядом и удержал его. Лжерыцарь тянул волынку, очевидно взвешивая все за и против, но наконец кивнул и он.
– Вот и договорились, – сказал я. – Караул выставляем по четыре человека, смена через три-четыре часа. Вы ведь, ребята, соображаете, что к чему. Здесь ровно как в армии. А остальные – спать, покуда есть такая возможность.