Грег щелкнул по лифтовой кнопке костяшкой пальца:
— Я думал, мы больше не спорим о Хемингуэе.
— Мы и не спорим. Мы спорим о том, что ты строишь из себя самодовольного заучку.
— Я бы сказал, что это связано с темой Хемингуэя, — улыбнулся он.
— А я бы сказала, что нарушила договор ради удовольствия назвать тебя заучкой.
Грег покачал головой и рассмеялся:
— Я тебя люблю.
Она сверкнула глазами, прежде чем спрятать их за темными стеклами очков:
— И я тебя.
Они с удовольствием прошлись по Фронт-стрит до Уайтхолл, через пару кварталов попали на Оливия-стрит, минули несколько домов и ресторанов и один из входов в Малый Белый дом, который Гарри Трумэн[21] иногда предпочитал резиденции Кемп-Дэвид (проходящей когда-то под названием Шангри-Ла)[22]. Через улицу от дома Хемингуэя возвышался огромный маяк. Грег смерил его взглядом и сказал:
— После Хемингуэя идем туда.
— Ну…ладно.
Почувствовав ее замешательство, Грег оглянулся:
— Что не так?
— Ты же понимаешь, что там нет лифта? Тебе придется идти пешком до самого верха.
— И что? — негодующе уточнил Грег, заранее настроившись на обидный ответ.
— Да ничего, но когда на полпути ты устанешь тянуть по ступеням свое пузико Будды, не вздумай мне плакаться.
Грег смущенно похлопал себя по брюшку, которое два года назад жена ласково окрестила «пузиком Будды», и проворчал:
— Я думал, тебе нравится пузико Будды.
— Я от него без ума, милый, но бегать по лестнице с ним неудобно.
— Вот как. Чепуха! Я поднимусь по всем лестницам и посмеюсь над твоим отношением к моей спортивной форме.
— Если еще сможешь смеяться, естественно, — она улыбнулась и легко поцеловала его в щеку.
Надо сказать, Грег не угомонился и после поцелуя:
— Замечательно, пошли уж любоваться вашим хваленым писателем.
Криста придержала язык и направилась к билетной кассе, стоящей около огораживающей дом стены. За кассой виднелись открытые ворота, увитые плющом. Заплатив за вход скучающей молодой женщине, которая, кажется, рассердилась, что ее оторвали от чтения «Энтертэйнмент Уикли», они вошли в ворота и поднялись к самому дому. Навстречу вышел улыбающийся парень с большим носом, маленькими глазками и неровными зубами:
— Здравствуйте! Добро пожаловать в дом-музей Хемингуэя! Впервые здесь?
Вокруг не было ни души. Грег уже заметил, что нынешним утром на улицах ходило куда меньше народу, чем обычно, и решил, что виноват прошедший Новый год — еще одна причина, почему они с женой решили отдыхать здесь уже после праздника.
— Да, впервые.
— Меня зовут Дэвид, и я веду экскурсию. Экскурсия начнется через пятнадцать минут, а пока я с удовольствием отвечу на все ваши вопросы, — и, словно предвидя первый вопрос, он начал: — Дом был построен в 1851 году Асой Тифтом, морским архитектором и охотником за ценностями. А Эрнест Хемингуэй поселился здесь в 1931 году.
— А зачем тут каменная стена? — поинтересовалась Криста. — Для охраны?
Грега рассказ не интересовал: он искал кошек и удивлялся, что ни одной не видно.
— Дань моде, — объяснил Дэвид. — Здесь была обычная сетка, но мистер Хемингуэй не хотел, чтобы его дом разглядывали. Он был довольно знаменит, а публика в Ки-Уэсте более непринужденная, чем, скажем, в Голливуде, так что…
— А где кошки?
Дэвид внезапно занервничал:
— Ну…боюсь…видите ли…
— Что? — не удержался Грег.
— Вы в порядке? — обеспокоенно поинтересовалась Криста.
Дэвид отер пот со лба:
— Все хорошо… Может, вы хотите знать еще что-нибудь о мистере Хемингуэе?
— А здешние кошки действительно потомки того кота с полидактилией, которого держал Хемингуэй?
— Боюсь, моего мужа кошки интересуют больше Хемингуэя, — вставила Криста.
Дэвид скривился:
— Ох, зря вы это сказали.
— Что? Почему… — внезапно Грег почувствовал ладонь на своем плече и оглянулся, но…за спиной никого не оказалось, хотя рука все еще ощущалась.
— Убирайся! Убирайся! Убирайся! Убирайся! — голос выплеснулся будто бы из ниоткуда, отражаясь от каменной стены и словно отдаваясь в костях.
Рука толкнула Грега, и он, не удержавшись на ногах, скатился со ступеней к воротам и поморщился от боли, вспыхнувшей в правой руке при столкновении с тротуаром.