— Дин! — увесистый ботинок Сэма сбил куклу, и она отлетела в сторону.
«А со шлепанцами такой трюк бы не прошел!» — Дин вскочил на ноги, а Сэм выстрелил в Рэймонда.
Но кукла нырнула за кресло, и весь заряд впустую ударил в каменную стену. Дин жестом показал, чтобы брат обходил кресло, а сам начал заходить с другой стороны. Все планы предательски портил скрипучий пол, и кукла наверняка знала, откуда приближаются противники. К счастью, сбежать в комнатке было особо некуда. Дин метнулся вперед, целя в пол, но куклы за креслом не оказалось. Вместо этого, взмахнув руками, на пол обрушился Сэм. Подбежав, старший Винчестер увидел, что кукла вцепилась ему в ногу. При падении Сэм не выронил обреза и теперь пытался достать куклу прикладом, но не мог ее оторвать. Дин подскочил и собственным обрезом огрел Рэймонда по голове, заставив отпустить Сэмову ногу. Кукла снова бросилась на Дина, но он отпрянул и, перехватив оружие, как бейсбольную биту, отправил Рэймонда в ближайшую стену. Едва кукла свалилась на пол, Сэм, не вставая, выстрелил. С черной вспышкой кукла разлетелась на куски, усыпав комнатку соломой и ошметками одежды.
— Ты как? — Сэм поднялся на ноги.
— Порядок. Надеюсь, призрак мертв и не будет лелеять планы мести, как Хемингуэй.
— Теперь на стройку, — Сэм вздохнул. — Знаешь, Дин, мне всё больше кажется, что это демон, если не что похуже.
— Что похуже? Еще одно божество? — осклабился Дин.
— Может быть. ЭМП выходит из строя, призраки ведут себя как-то не так… Нужно разобраться, пока хуже не стало.
— Давай уже, — Дин вышел к лестнице, радуясь возможности распрямиться во весь рост. — Надо мотать, пока никто не доложил копам о выстрелах.
Глава 11
— Как предсказуемо, — пробормотал Сэм, выбираясь из Импалы, припаркованной напротив стройплощадки.
— Ты о чем? — Дин громко захлопнул дверцу.
Они подошли к багажнику.
— Мы в самой южной части самой южной точки континентальных Штатов. Неужели нельзя было назвать это место как-нибудь пооригинальнее, чем Саут-стрит?[46]
Дин пожал плечами, перепроверяя обрез:
— Не очень оригинально, зато точно, — он закрыл багажник. — Как-то глупо говорить про континентальные Штаты. Мы ж на острове.
— Папа называл их «нижние сорок восемь».
— Да, но Гавайи — это самый юг, так что они «ниже» места, где мы сейчас. Вот и разбирайся со всей этой самой южной фигней.
Сэм покачал головой:
— И о чем мы только разговариваем?
— Чувак, ты первый начал.
— Неважно, — Сэм посмотрел на плохо освещенную стройку и, услышав хлопанье ограждающей ленты, посветил на нее фонариком. — И совсем без охраны. Прямо-таки laissez-faire.
— А в Ки-Уэсте одна философия: дело будет трали-вали, лишь бы пива наливали. Наверное, они решили, что никому оно нафиг не нужно.
— Да, Дин, — с легкой улыбкой подтвердил Сэм. — Именно это и значит laissez-faire.[47]
— Сам знаю, дубина, — старший Винчестер направил луч брату в лицо, отчего тот зажмурился и прикрылся ладонью. — Я просто с тобой соглашаюсь.
— Да понял я, — отозвался Сэм, и Дин опустил фонарик.
Сэм сморгнул с поля зрения белые пятна и подивился, как крепко к старшему брату пристали старые привычки. В детстве Сэм любил учиться, а Дин скорее был из тех, кто колотит заучек и ненавидит признавать, что сечет в чем-то. Умные становятся изгоями — Дин сменил достаточно школ, чтобы это понять, и в конце концов нацепил маску эдакого мужлана, не собирающегося ничего учить. Эта маска, к досаде Сэма, приросла к нему так крепко, что Дин порой разыгрывал дремучее невежество даже в тех вопросах, о которых на самом деле имел неплохое представление. В лепешку расшибался, только бы не выглядеть ботаником.
«Можно подумать, сейчас это имеет значение…» — с горечью подумал младший Винчестер.
Отогнав мысли, он пригляделся к стройплощадке. Работа здесь только-только началась: со своими несколькими сваями и наброшенным на них брезентом сооружение напоминало здоровенную палатку. Сэм приподнял край брезента и увидел, что стройплощадка представляет собой просто большую яму. Внезапно посыпались искры, и Дин громко выругался. Оглянувшись, Сэм увидел, что ЭМП выкинул ту же штуку, что и в доме-музее Хемингуэя.
— Чувак, я думал, ты его починил.
— Я починил, — зло отозвался Дин. — Подогнал под вдвое большее значение. Что бы тут не было, оно сильнее того, что стряслось у Хемингуэя и с Рэймондом.