Однако это не означало, что у них не было противников из числа людей. И самым большим сторонником тотального истребления всех иных рас была церковь. Святой престол выступал за тотальное очищение мира от всего нечеловеческого. Конечно, в первую очередь это касалось существ, традиционно классифицируемых как монстры, то есть использовавших для существования четыре запретных типа энергии. Но и народы нелюдей испокон веков вызывали у церкви неконтролируемый зуд в районе инквизиции. При любом удобном случае, стоило какому-нибудь поселению орков или анклаву гномов быть замеченным хотя бы в минимальном нарушении установленных людьми законов, святой престол тут же выступал с жесточайшей критикой. В лучшем случае дело заканчивалось наложением крупных штрафов, в худшем же провинившихся ждал геноцид.
Так что ничего удивительного, что именно церковь была главным объектом ненависти всех нелюдей. Почему группа эльфов, с которой столкнулись Ганлин и компания, решили убить Паттиса именно в тот день, Найсу и остальным так и не объяснили. Но было несложно догадаться, что епископ прямо сейчас участвовал в каком-то крупном разбирательстве, итогом которого могла стать, к примеру, война с каким-то эльфийским анклавом. И смерть Паттиса, вероятно, не должна была позволить церкви докопаться до каких-то фактов, или он был лидером стороны обвинения, или ещё что-нибудь в то же духе — это было уже не так важно после его смерти.
Факт оставался в том, что благодаря большому совпадению в бой с епископом до отряда эльфов вступили пятеро Воителей, не без труда, но добившись столь необходимой остроухим смерти Паттиса. Отчасти благодаря этому, отчасти из-за порядочности эльфийской хранительницы Рейшалисуон, не получившей бы подобного титула без выдающихся личностных качеств, а также из-за секретного знака, продемонстрированного Найсом, два человека, два монстра и один получеловек-полумонстр оказались в месте, куда нога не-эльфа ступала хорошо если раз в сотню лет.
Сердце эльфийского анклава, меньше чем в километре от святого древа, личная резиденция хранительницы. Выращенное с помощью магии огромное дерево при высоте около восьмидесяти метров имело в обхвате больше полутора сотен. Находясь внутри, спускаясь и поднимаясь по лестницам, гуляя по коридорам и открытым балконам, отдыхая в просторных комнатах, практически невозможно было представить, что всё это — один живой организм. Но по сравнению с древом королевского дворца резиденция Рейшалисуон была ещё довольно скромной.
Впрочем, несмотря на это, для всех пятерых гостей хранительницы тут нашлись отдельные комнаты. К Ганлину приставили парочку сиделок, ухаживавших за постепенно поправлявшимся пациентом, а остальные получили по сопровождающему, чтобы не зашли куда не следует. Правда среброволосая эльфийка обладала достаточным влиянием, чтобы Найсу и остальным было позволено гулять почти везде в эльфийском городе, за исключением разве что вышеназванного королевского дворца и самого святого древа. Так что сопровождающие были нужны скорее для того, чтобы у обычных эльфов не возникало вопросов по поводу появления чужаков.
И Веск, Лаэна и Агнес в эти дни по полной пользовались предоставившимся шансом собственными глазами увидеть все красоты древнего эльфийского города. В отличие от мелких поселений, раскиданных по человеческому миру, столицы крупных анклавов были заложены многие тысячи лет назад, одна, считавшаяся священным городом всех эльфов, застала ещё войну Короля. Конкретно этому городу было около семидесяти веков — срок, с трудом воспринимаемый сознанием. И за такой срок тут появилось немало такого, на что стоило посмотреть.
Найс, однако, к ним не присоединился, отговорившись тем, что всё равно не сможет в полной мере воспринять всех красот этого места. Слепой мечник после того, как несколько часов проговорил о чём-то с Рейшалисуон наедине и получил от неё несколько крупных бутылей с невероятно крепкой настойкой жизни, рассчитанной на Живые Крепости, заперся в своей комнате, судя по всему поставив себе целью осушить их до пробуждения Ганлина.