— Этого не может быть!
Бейли вытянула усталые ноги.
— И тем не менее это так. Гэйвен сказал, что это, видимо, была какая-то ловушка, иллюзия. Я не знаю. Если так, то они обрели большую силу, очень большую. — Бейли тряхнула головой, словно отгоняя неприятные мысли. — Джейсон и Трент все время о чем-то шептались. В общем, что-то происходит. Но я не знаю, что.
— Бейли, — тихо сказала Тинг, — мои кристаллы в конце концов восстановились, но на это потребовалось несколько часов. Мне кажется… кажется, что здесь наши силы действуют как-то необычно. Они быстрее истощаются и медленнее восстанавливаются. И, возможно, если мы не будем осторожны, они вообще не восстановятся.
— Ты думаешь?..
— Мне кажется, когда ты связалась со мной, из меня стала вытекать энергия. Я почувствовала это, а потом все прекратилось. Я не думаю, что ты делала это специально, но, возможно, если бы не это, ты не смогла бы поддерживать Щит. И это может объяснить многое другое.
— Например?
Тинг откинула назад волосы:
— Почему строительство здания идет так медленно? Рабочие не могут быстрее. Они чувствуют, как истощаются силы, но не говорят нам. Они нам много чего не говорят.
— Да. Но тогда все это очень серьезно!
— Серьезно. Все в этой Академии пронизано Магией: чтобы защитить от пожара, от гниения, другой Магии. Наверное, это очень трудно, и рабочие продвигаются так медленно, потому что иначе не могут.
— Тогда, возможно, у Элеоноры остается не так много времени? — изумилась Бейли. Тинг кивнула, и обе девочки замолчали. Потом Бейли добавила: — Но это многое меняет.
— Что ты имеешь в виду? — не поняла ее Тинг.
— Если мы слабеем, то они тоже должны слабеть. А если нет, мы должны выяснить, почему. Нам с тобой нужно кое-что проверить и только потом мы поговорим с Гэйвеном и Томасом. Я думаю, ты права. У нас остается мало времени!
Ветер в крыльях
Джейсон проснулся с ощущением какого-то смутного беспокойства, он повернулся на другой бок и слегка застонал: все мышцы болели от долгой езды верхом. Впрочем, эта боль его не пугала, скорее ободряла. Раньше он нередко приходил домой после футбола, весь в ушибах и синяках, которые приятно напоминали, как удачно он сыграл. Пожалуй, надо будет научить местных жителей играть в футбол, только сначала придумать, из чего делать мячи. Организовать саму игру будет нетрудно. Можно даже создать команду из бродяг, они ходили бы из одного города в другой и играли с местными командами. Спорт всегда сближал людей…
Джейсон открыл глаза и разглядел в темноте Трента, тот сидел на своей постели с закрытыми глазами и покачивался, руки отбивали на невидимых ударных инструментах какой-то ритм; Джейсону казалось, что он почти слышит его музыку. Юный Маг медленно приподнялся, вглядываясь в лицо приятеля, который явно ничего не замечал, полностью погрузившись в музыку. Внезапно Трент замер, опустив руки на колени, тяжело дыша, как будто только что выступал на сцене. Он медленно открыл глаза и увидел Джейсона.
— Я не буду спрашивать, что это было; мне кажется, я понял, — подбодрил друга Джейсон.
— Иногда чувствуешь, что нужно что-то сделать, чтобы прийти в себя. — Трент дернул головой.
— А иногда кажется, что бы ты ни делал — все неправильно, — продолжил за друга Джейсон.
Трент пожал плечами:
— Слушай, я ни в чем не виню Гэйвена, Томаса и всех остальных. Я достаточно долго водил вас за нос. Так где гарантия, что я не обманываю вас сейчас? — Он взглянул на свой тусклый, мутный кристалл. — Они могли бы сразу обо всем догадаться, когда я взял этот камень. У всех кристаллы прозрачные, а мой… Нельзя направлять энергию через кристалл, в который невозможно заглянуть. Видимо, мы оба с ним бесполезны, — закончил он, откладывая камень в сторону.
Тогда, в летнем лагере, около синего озера Воннамика, ребята подошли к столу, где на подносе лежали кристаллы, и каждый выбрал себе камень. Казалось, это было так давно, хотя прошло всего лишь несколько лет. С тех пор их жизнь круто изменилась.
— Я думаю, дело в том, что ты все видишь не так, как мы, — заметил Джейсон. — Твой кристалл лежал тогда на столе вместе с другими, значит, в нем что-то есть. И старшие Маги это чувствовали, хотя и не могли понять. В конце концов, это всего лишь камни. И что бы ты ни думал, мы чувствуем, что у тебя есть собственный Талант и он усиливается. А вчерашний случай ничего не значит. Гэйвен просто не был способен воспринимать тебя или любого из нас, у него голова была занята другим. Он надеялся отыскать Элеонору.
— То есть в конюшне скаковых лошадей найдется местечко и для мула? — усмехнулся Трент.
— Я ничего такого не говорил! И ты не мул, хотя иногда бываешь таким же упрямым, — Джейсон не знал, как убедить друга.
Трент махнул рукой:
— Слушай, спасибо, что пытаешься меня утешить. Я действительно очень тебе благодарен. Но мы разные, и тебе меня не понять. Я знаю, ты пытаешься, но ты — не я.
— Это так. Я — не ты. Но ты мне нужен. Всем нам. Подумай, тебе несколько месяцев удавалось дурачить всех нас насчет твоего Таланта. Ты очень умен, и очень много знаешь, больше любого из нас, и каждый раз, когда мы чего-то не знали или не понимали про Магию, волшебство и тому подобное, ты нам разъяснял. Это же так круто!
— Но все вы лучше меня, — мрачно заключил Трент. — Каждый из вас. Взять хотя бы тебя.
— Ты хочешь узнать о темных сторонах моей личности? — резко спросил Джейсон.
— Темных сторонах? Как такое возможно? Ты один из лучших Магов, Джейсон. Ты — Хранитель Врат. — Трент пристально взглянул ему в лицо, продолжая отбивать руками неслышимый ритм.
Джейсон пожал плечами:
— Я сгодился на эту роль лишь потому, что пока нет никого более подходящего. Не знаю, что будет дальше. Но я сейчас не об этом, не о том, что я Маг; я о себе самом!
В глазах Трента что-то промелькнуло:
— Ты имеешь в виду, что ты сирота?
— Вроде того.
— Мне казалось, что ты никогда особо не переживал по этому поводу. У тебя хорошие приемные родители. Джоанна так о тебе заботится. И Мак-Интайр тоже мужик что надо. Они позволили тебе переехать сюда, не стали устраивать сцен. Это сильно все облегчило.
— Но они такие со всеми. Любой грязный, ободранный уличный кот мог бы забрести к ним, и они бы его помыли, накормили и куда-нибудь пристроили. Так же они ведут себя и со мной.
— Ну что ты! Конечно же, с тобой все по-другому!
Джейсон покачал головой:
— Возможно. Но я этого никогда не чувствовал. Я не знаю. Джоанна никогда не говорила со мной о моем отце, словно его вообще не было или словно она не хочет говорить о нем что-то неприятное. Я не знаю, каким он был. Я забываю, что у меня был отец. Мать я уже почти забыл, разве что иногда вижу ее во сне. — Джейсон помолчал, тяжело вздохнул. — И вот я взрослею и ничего не знаю о своих родителях, о том, каким я сам могу стать. Да, отчим и мачеха хорошо ко мне относятся. Да, они обо мне заботятся. Но я так и не знаю, кем я могу стать. Я вдруг обнаружил, что могу быть очень вспыльчивым и раздражительным.
— Ты? Вспыльчивым? — удивился Трент.
— Именно. Иногда мной овладевает такая злость, что я стискиваю кулаки, сжимаю зубы так, что они потом болят, меня бросает в пот. Вот как со мной бывает.
— Да-а-а… А ты злишься на меня или на кого-то из нас?
Джейсон отрицательно покачал головой:
— Нет, скорее на себя. Может, иногда и на других. Это происходит как извержение вулкана внутри тебя. И вот я все это чувствую, но не могу пойти к Джоанне и спросить, был ли мой отец тоже вспыльчивым? А если был, как он с этим справлялся? Может, он выходил прогуляться или садился перед телевизором, или кричал на кого-то? Она мне никогда не скажет. Она делает все, чтобы у меня сохранилось исключительно положительное впечатление о моем отце, но в итоге получается, что его словно бы вообще не было. Он перестает быть реальным человеком. Но ведь он был, и я хочу знать о нем, все его черты характера, даже отрицательные.