– Ногу подвернул, кажется, – сказал он и похромал к ближайшей скамейке.
– Надо в больницу! – всполошилась Настя.
– Да, ну. Какая больница? У нас ещё две встречи. И завтра пять.
– Давай тогда такси возьмём, – предложила сердобольная коллега.
Альберт нехотя согласился.
* * *
– Это что такое?! Ты себе возомнил что? Что ли царем? Этим самым… олигархом? Этим Абрамовичем, что ли? – спросил Живцов, выставив живот-барабан, и поднёс отчёт о командировке Альберту под нос.
– Это не я, – отрывисто сказал он.
– А кто у нас такой, зажрался кто? Кто у нас два дня на такси разъезжал, когда есть общественный транспорт? Когда трамваи там, маршрутки скучают. Кто?
– Это Настя. Она не хотела на автобусе, – отрывисто "стрельнул очередью" Альберт.
– Настя? – спросил начальник недоверчиво.
Альберт кивнул. Живцов убрал от лица подчинённого отчёт о командировке, посмотрел через стеклянную перегородку в глубину отдела продаж и затянул расслабленный узел галстука.
– Значит, эту сумму вычтем из Настиной премии. Правила одинаковы для всех. А то, что это такое? Порядки нарушать все могут, а спрос с начальства.
Живцов поиграл желваками, но собрался и похлопал Альберта по плечу.
– А ты молодец! Не как некоторые, которые сидят ровно и не в зуб ногой. Вырвался, так сказать, вперёд. Прямо на финише рванул и всем нос утёр. Молодец, а не как некоторые там!
Альберт вылетел из кабинета начальника как на крыльях.
"Лучший сотрудник года кто? Я!
Годовую премию кому? Мне.
Кровать огромную кто себе закажет? Альбертик!"
В дверях замаячила фигура Насти с длинным пакетом подмышкой.
– Я опоздала. Шеф не ругался? – спросила она Альберта.
– Не-а, – ответил он.
– Я по дороге в магазин забежала, купила тебе костыль под локоть, – затараторила Настя. – Ты, наверно, до офиса еле доехал. А мне нетрудно.
Она распаковала покупку и протянула её коллеге. Альберт засунул руки в карманы и прошёлся гоголем.
– Ты не хромаешь? – удивилась девушка.
– Я пошутил тогда. Нога-то не болела совсем.
Настя положила костыль на стол.
– Слушай, меня твоя наивность веселит, чесслово. Ты не понимаешь, зачем я притворялся хромым? – спросил Альберт и присел на краешек стола.
Девушка закачала головой из стороны в сторону.
– На такси мы объехали всех возможных покупателей, а пешочком и половину бы не одолели. И знаешь, кто теперь лучший сотрудник отдела продаж?
– Ты.
– А вот ты…, – начал Альберт, подбирая слова, – как этот костыль под локоть. Удобная для всех. Аж зубы сводит. Обо всех заботишься, а нужно рвать зубами. Ясно?
– Рви. Я так не хочу, – сказала Настя, откинула на спину тугую косу и направилась к выходу.
– Приходи сегодня на вечеринку по случаю моей победы! Я угощаю! – крикнул он ей вслед.
В баре на соседней улице собрались все: и Живцов, и ребята из отдела, и даже директор пожаловал. Поздравил с победой, пожал руку, пожелал всем успешных продаж и уехал. Живцов погрозил толстым пальцем – смотрите мне тут, и тоже уехал. Молодежь разъехалась уже за полночь.
* * *
Когда Альберт добрался до дома, уже светало. Он хоть и набрался изрядно, но в прихожей скинул ботинки и натянул тапочки. В обуви нельзя – на полу не дешёвый ламинат, а лучший в городе паркет, между прочим. Любовно прикасаясь к дорогой мебели, он прошёл по коттеджу. На кухне, совмещённой с гостиной, Альберт, шатаясь, плеснул в бокал виски, выпил залпом, зажёг сигарету и, не раздеваясь, улёгся на диван.
– А-а-а! Чё такое? – вскрикнул он и отдёрнул руку.
Языки пламени "лизали" ковёр ручной работы, привезённый из Самарканда, и уже добрались до его пальцев. Альберт вскочил, мгновенно трезвея. Заметался по коттеджу. В ванной набрал ведро воды, но когда вернулся, огонь уже хозяйничал по всей гостиной.
– Ты с ума сошёл, парень? Какая мебель, какие вещи? – спрашивал его пожарный.
Другой пожарный держал Альберта за руки.
– Спасите хоть что-нибудь! Умоляю! – кричал он, вырываясь.
– Скажи спасибо, что тебя вытащили, – ответили ему пожарные.
Альберт горько зарыдал, упав на колени.
"Всё кончено".
– Ну что, погорелец, что теперь будешь делать? – поинтересовался Живцов, стоя в проходе между столами менеджеров.
– Не знаю. Куплю, наверно, какую-нибудь комнату в коммуналке. Благо премия осталась и небольшая сумма на карточке. Мне бы сейчас перекантоваться у кого-нибудь.
Альберт вопросительно посмотрел на начальника.
– Я бы с радостью… Что я не человек, что ли, или камень я? Но жена такая что мёртвых выноси. Ещё и тёща приехала в гости, – скривился Живцов и развёл руки в сторону. – Так ты же у нас этот… из многодетной семьи. Неужели не найдётся угла у родни?
– Да ну, какая родня. Вы что?! Кто спился, а кто сидит давно, – махнул рукой Альберт.
Он посмотрел на отдел продаж. Ребята, выпивавшие вчера с ним вместе, сосредоточенно смотрели в мониторы. Ну, всё понятно – у всех жёны и тёщи. Помощи ждать не от кого.
– Ты можешь пожить у меня, пока мама в больнице, – сказала Настя, подходя к нему. – Да и потом можешь, если нужно.
– Правда? – спросил Альберт и зачесал пепельно-ржавые волосы на макушке.
– Правда, можешь. Две комнаты всё равно пустуют.
Настя обитала в трёшке на окраине. Альберт прошёл в гостиную и огляделся – бежевые обои, тюль, полированная стенка и люстра с пластиковыми висюльками. Классика жанра.
– Сейчас будем пить чай, – крикнула Настя из кухни.
– Подожди, – сказал Альберт, сидя за кухонным столом, и положил руку на заварочный чайник, когда девушка пыталась его поднять, чтобы подлить ему чаю. – Ты знаешь, кто подставил тебя перед шефом?
– В смысле? – спросила Настя и округлила оливковые глаза.
– Это я сказал Живцову, что ты не хотела ездить на автобусе, поэтому мы катались везде на такси. Контракты на себя переписал тоже я, – сказал Альберт и поджал губы. – Поэтому и получил премию.
В скромной кухне повисла мучительная тишина.
– Значит, тебе премия была нужнее, чем мне, если ты пошёл на такое, – сказала Настя и разлила оставшийся чай по чашкам.
Ночью Альберт ворочался и никак не мог уснуть. Диван в гостиной впивался в его беззащитные рёбра, но не в этом была причина бессонницы.
"Что с ней не так? Ведь эту премию могла получить Настя. И спокойно бы тогда оплатила лечение матери. Я ведь её кинул, а она другую щёку подставляет. Не понимаю я этого".
Альберт перевернулся на другой бок.
"Раньше я думал, что это показуха. Мол, смотрите, какая я добренькая, какая заботливая. А теперь даже не знаю, что и думать…"
Утром его разбудил запах гречневой каши. Вот именно этот запах "добил" Альберта окончательно. Даже мать ему не варила кашу, которую он так любил, а совершенно чужой человек запомнил вскользь оброненную фразу, и теперь перед ним дымилась тарелка разваристой гречки.
– Вот, – резко сказал Альберт и выложил на кухонный стол пачку крупных купюр.
Настя молча смотрела на деньги. Потом также молча уставилась на него.
– Это моя доля на операцию твоей мамы, – быстро сказал он, как будто выстрелил из автомата Калашникова. – Ребята в офисе собирали для тебя. Я не успел сдать.
– Альберт. Ты что? Если ты думаешь, я из-за денег тебя пригласила пожить, то ошибаешься, – сказала она, наконец. – Забери немедленно, тебе тоже сейчас нужны деньги. Ты же – погорелец.
Настя подтолкнула пачку купюр к Альберту.
– Не-а, не возьму. Руки, ноги есть, голова соображает, построю ещё себе дом лучше прежнего, а маме твоей сейчас помощь требуется.
Альберт подтолкнул деньги обратно к Насте.
– Ты серьёзно? – спросила она и улыбнулась красивыми оливковыми глазами. – Спасибо тебе большущее!
– Это тебе спасибо.
– Мне-то за что?
– За то, что многому меня научила.