После школы Женя шёл домой с Васей – Васе мама сказала, что дорогу, даже по светофору, лучше переходить толпой, и Жене мама тоже так примерно сказала: очень уж опасное движение у них на улице было. Вот Женя и организовывал толпу для Васи, а Вася – для Жени. Женя да Вася, Васяда Женя, ещё бабушки вечно дорогу переходят, снуют туда-обратно, от одного магазина до другого, от акции до распродажи, от распродажи до ликвидации, и это прекрасно – значит, дорогу переходит большая толпа.
– Жень! Почему только бабушки дорогу переходят, а дедушки не переходят?
– Дедушки своё отпереходили. Теперь дома сидят за компами. А бабушкам делать нечего, они компигры не уважают, вот и шастают. Ну чего смеёшься?
После перехода, рядом с детской площадкой, на газоне, начиналась потасовка. Женя с Васей в шутку боролись: и зимой, и осенью, и весной, когда посуше. И вдруг как огромным снежным комом Женю окатило: он вдруг понял, – до него наконец дошло! – что изо дня в день, второй подряд месяц Вася его перебарывает и усевшись сверху декламирует:
– Моли о пощаде, смерд. Моли живота.
Какого живота, какой-такой смерд? Женя ничего не мог понять. Сначала смеялся, а потом стал обижаться, и – обозлился. И стал он Васю в школе по чуть-чуть бить. Например, бегут они после уроков в раздевалку куртки свои забирать, а Женя – раз! – Васю по болевой точке ударит, или, если Вася увернётся, тогда – по ноге, по ноге. А потом отбежит на безопасное расстояние и торжествует с ужимками и кривляниями.
И вот как-то ударил Женя Васю в раздевалке по ноге, ударил как пенальти пробил, как будто это не нога Васина вовсе, а футбольный мяч. Отбежал, радуется, что Вася злится и за ногу хватается. Ещё Макс как раз в раздевалку заходил и сказал:
– Ты, Каледин, достал приставать.
А Вася говорит, морщась от боли:
– Ну, берегись! Ну, тебе, несдобровать.
Каледин почувствовал, что худо ему придётся, хотел побыстрее одеться и смыться, но как назло перчатку одну долго не мог найти, и куда делась непонятно… так и не отыскалась. Тем временем Вася и Макс куртки напялили, ноги в сапоги обули, и быстро-быстро вышли на школьный двор и быстро-быстро снежки стали лепить. А снег был твёрдый, обледенелый, и снежки, хоть летали недалеко, но по ближней цели били основательно. И попал Каледин под ближний обстрел. У Макса снежки крупные, он же привык баскетбольные мячики, рыжие такие, бросать. У Васи снежки небольшие, но зато летят быстрее: недолёт, перелёт… Бум! А тут ещё Дэн на улицу выбежал. Дэн всегда там, где потасовка.
– Ну почему Ваську пнули по ноге, почему не меня?! – наигранно возмущался Дэн, присоединившись к обстрелу снежками-ледышками. И так метко стрелял Дэн, что Женя от боли взревел. И бросился не на Дэна – нет! С Дэном связываться опасно. А напал Женя Каледин на самого долговязого и медлительного – на Макса. Макс Женю просто откинул. Женя опять напал, царапнул Максу лицо, но Макс снова Женю отпихнул, как комнатную собачку или кошку отбросил. А Вася с Дэном Женю ещё пуще обстреливать стали. И у Жени кровь пошла из губы. Он разревелся и домой побрёл. Маме вечером с три короба наплёл, как его все обижают. Мама давай учителю названивать в двенадцать ночи:
– Поедем сейчас в круглосуточный травмапункт. Этот Вася – хулиган. Зря его в прошлый раз на учёт в полицию не поставили. Его надо изолировать.
Учительница Татьяна Викторовна очень боялась слов «травмапункт» и «полиция». И если раньше она утверждала, если какой конфликт происходил или драка, что ничего, якобы, и не было, то теперь крен пошёл в другую сторону: по поводу даже самого-самого маленького синяка или шишки вместо первого урока организовывалось разбирательство под названием «классный час».
И на следующий день прошло очередное разбирательство. Наказали Макса, хотя Макс всего лишь отражал удары. Но Макса слушать не стали, написали ему замечание в дневник и папу в школу вызвали. Дэну и Васе просто сказали: ледяными снежками не кидаться. И ещё Васе запретили вместе с Женей после уроков из школы уходить.
– Сначала один ты, Женя, уходишь. – сказала Татьяна Викторовна. – А через пять минут – не раньше! – ты, Вася. Так и будете по отдельности теперь покидать класс.
Класс был на стороне обидчиков, а не обиженного. Арина и Федя например.
Арина сидела на первой центральной парте. У неё было зрение. И Федя сидел на первой центральной парте. У него тоже было зрение. И они всё время дрались. А рассадить их было нельзя. У них же зрение и первая парта только центральная им обоим положена.
И Федя сказал Жене:
– Странный ты, Каледин. Вон у меня от Арины сто шишек и тысяча синяков. Я в блокнотике всё помечаю, шишка – тире, синяк – чёрточка, то есть дефис. А у тебя всего-то царапина на подбородке, а ты расквасился как маринованный огурец.