– Не будем, – процедила Лариса сквозь зубы и поплелась открывать.
Соседка тётя Аида, Аида Германовна, находилась при полном параде. Она всегда, даже если весь день из дома не выходила, наряжалась и прихорашивалась. Тётя Аида была очень женственной, стройной, интеллигентной. Были у тёти Аиды и отрицательные качества: она любила пожаловаться на тяжёлую судьбинушку, на нехватку денег, на неблагодарного сыночка-вундеркинда Альбертика, и на то, что в квартире у неё «весь год мошки в паутинках живут». Ещё тётя Аида любила давать всем задания и поручения, выполнить «если не затруднит маленькую просьбу», оказать ей какую-нибудь небольшую любезность. Просьбы оказывались гигантскими, любезности огромными, но тёте Аиде это многочисленные соседи не сообщали – просто начинали от тёти Аиды скрываться, обходить навязчивую соседку стороной.
Вот и сейчас тётя Аида, войдя в комнату и увидев, что мама Ларисы сидит за машинкой, а на коленях у неё – блестящий струящийся атлас, сказала:
– Живут же люди! Какие платья себе позволить могут.
– И не говори, Аид, – сказала мама, включила машинку, продолжила строчить, выныривая из складок материи: – Извини: срочные заказы перед Новым годом, поэтому строчу и разговариваю.
– Поняла… Новогодний бал не только у твоих сытых заказчиц, у наших маленьких (маленькими тётя Аида называла и пятиклассника Васю, и своего семиклассника-сына) тоже в школе бал, Милочка (маму Ларисы звали Мила). Кстати, Ларисочка…
Лариса вздрогнула испуганно.
– Да ты не пугайся, детка. Как твоя учёба в художке?
– Отлично. На следующий год выпускаюсь.
– Выпускаешься? На следующий год?! Как время летит! А почему ты тогда не в художке?
– Сегодня среда, Аида Германовна. Нет занятий.
– И среда, и гололёд, – тётя Аида театрально всплеснула тонкими музыкальными кистями. – А как у Васеньки дела? Где он?
– В бассейне. Скоро придёт.
– И не боитесь отпускать?
– Боимся. А что делать? – заученно повторила слова мамы Лариса. – Ну всё-таки пятый класс, двенадцать лет. Надеемся, что всё будет нормально.
Тётя Аида принялась хвалить Васю, какой Вася самостоятельный, жаловаться, какой у неё Альбертик балбес:
– И зачем только я его в школу рано отдала! Учился бы сейчас вместе с Васей, а так – седьмой класс, и всё такие наглые дети…
Дальше тётя Аида долго рассказывала про первого альбертикового врага Костю Савика, про то, как Костя с детсада над её сыном издевается.
Мама шила и шила, строчила и строчила, не обращая внимания на соседку, и Лариса отключилась, вспомнила «дела давно минувших дней».
2
Первое воспоминание Ларисы
Когда Альбертик был в старшей группе детсада, тётя Аида пришла вот так же под Новый год и стала просить соседку Милочку сшить Альбертику на утренник костюм огурца.
– Огуречик, огуречик, – декламировала тётя Аида. – Не ходи на тот конечек… Альбертик хочет быть только огурцом. Все наши в секонд-хенде костюмы покупают, плюшевые такие, синтетические, электричеством стреляют, а Альберту – подавай овощ. И чтоб обязательно с пупырышками. Я вот тут и ткань купила по дешёвке, в остатках, в отрезах, в лоскуте, вот, вот и вот, – тётя Аида выложила на раскройный стол три маленьких рулончика – изумрудный, травянистый и жёлто-зелёный. – Вот ещё рисунок костюма нарисовала…
– Не рисунок, а эскиз модели, – поправила мама Ларисы и Васи, раздражённо вертя перед собой листок: – Как смотреть-то? Хвостик тут? На мышку похоже, а не на огурец.
– Нет, нет, – запротестовала тётя Аида. – Нет! Мышки не будет! Мышка же огуречику хочет отгрызть хвостик, далее по тексту… А это хвостик у огуречика на голове. – Тётя Аида повернула листок с ног на голову, точнее – с головы на ноги. – Нам ещё шапочку, а на нём хвостик с такой точь-в-точь завитушкой.
– Мда… – сказала мама Мила и покраснела. – Точь-в-точь не получится. Вообще сомневаюсь, что получится.
– А ты, Милочка, проволоку вставь!
– У меня нет проволоки.
– Ну, леску, ты же вставляешь лески по краю в бальных платьях.
Лариса видела, что маме не хочется шить тёте Аиде этот костюм огурца по дружбе, по-соседски – как выражалась тётя Аида. Но Лариса понимала, что мама и отказаться не может. Тётя Аида такая приставучая, она не отстанет, пока костюм не будет готов, будет тут стоять и жаловаться и плакаться, как ей тяжело одной с ребёнком: «Папашка-то наш всё в разъездах»…
Когда тётя Аида ушла, мама Васи и Ларисы расправила на столе «салатное бальное» – так, гундося, называла заказчица своё платье. На столе раскинулись детали шлейфа, свисали вниз, стелились по полу, напоминали быстрый ручей в половодье…