В разнообразных костюмах представляла себя Лариса. И в костюме прожорливой улитки с рюкзаком-домиком-ловушкой, и в костюме милой лесной ведьмы, в живописных зелёно-жёлтых лохмотьях-перьях – лохмотья отстёгивались, а под ними – чёрное трико с нарисованным скелетом, как у Кощея Бессмертного. Ещё Лариса представляла себя в костюме вороны, но не Кагги-Карр из «Волшебника Изумрудного города», а вороном смерти из сказки про мельницу, перемалывающую человеческие кости… Но по счастью для гостей детсадовских и школьных утренников, мама Ларисы как раз перед Новым годом ужасно занята. Она сидит и строчит, и строчит, мешая Ларисе засыпать, отпаривает утюгом и отпаривает… – клубы пара казались Ларисе злыми волшебными силами, укравшими у неё все костюмы. Поэтому гости утренника и не догадывались, какие дикие идеи бродят в голове тихой послушной девочки, жавшейся на утреннике в обычном нарядном платье где-нибудь на лавке в углу и даже не смевшей приблизиться к Деду Морозу…
В четвёртом классе Лариса решилась, наконец, сама сшить какой-нибудь простенький костюм. «Допустим, костюм цветка-хищника. С виду – милый. А попадёт ему в соцветие червяк или мушка, цветок – хам! – и сожрёт». Как это было тяжело, обшивать «лепестки» юбки мишурой, на которую должна была «вестись» наивная жертва, как болели пальцы от иголки, а с напёрстком – так советовала мама – пришивать ну никак не получалось, было неудобно. Но Лариса всё-таки закончила юбку с торчащими во все стороны белыми лепестками. К обручу на голове мама прикрепила хищные лепестки в виде зубов… Лепестки могли собираться в бутон или открываться.
На утреннике все просили «хищный цветок» показать жертву. Лариса, улыбающаяся, пригожая, милая, в такой симпатичной цветочной юбке и жизнерадостной беленькой кружевной кофточке, аккуратно снимала с головы «бутон», раздвигала листья и лепестки и… зритель шарахался или вздрагивал – всё зависело от темперамента: в бутоне лежала куча черепков и костей точь-в-точь как на картине Сальвадора Дали. На следующий день у Ларисы от «хищного головного убора» ныла шея, болела спина, а от постоянного открывания-закрывания лепестков – мышцы рук и пальцы. Одноклассники стали обходить Ларису стороной, учителя шушукались в учительской… Когда же, года через два, весь класс увлёкся готическим романтизмом, вампирами и мрачными подземельями, Ларису это нисколько не интересовало. Она уже переболела нуаром.
Когда брат Вася пошёл в школу, Лариса шила вполне себе ничего. Лариса помнила то время, когда ей так хотелось кем-нибудь нарядиться на Новый год. «Сама не смогла в малышовом детстве нарядиться, так пусть хоть Вася будет нарядный». Лариса решила сшить обыкновенный чёрно-белый плащ шахматного короля, сама купила метр чёрной материи, разлиновала её, нашила белые квадраты, две недели провозилась, вдела тесьму в одну из сторон плаща, стянула – получился плащ-идальго как у Дон-Кихота Ломанчского, только клетчатый. Ещё Лариса купила самой-самой широкой капроновой ленты на голландский воротник. Продавец магазина тканей, знакомая мамы, подсказала Ларисе, сколько надо взять метров, объяснила, как собрать в складки. Чернявский, Ларисин друг по классу и тайный поклонник, смастерил Васе корону из проволоки. Только-только успели к утреннику…
5
Всё это вспомнила Лариса, отыскав на антресолях прошлогодний Васин костюм. Отдали его тёте Аиде.
Но на следующий день тётя Аида опять пришла:
– Ми-ил!
Мама Мила выключила машинку и рявкнула:
– Аида! У меня срочный заказ! Тебе же отдали вчера костюм.
– Отдали!
– И чего тебе ещё надо?
– Надо ещё костюм. Срочно!
– Ну извини. Это буржуйство.
– Да ты пойми, Мила. Этот Костик Савик, ну бандит из их класса…
– Огромный такой? Коротко стриженый?