Я улыбнулась в ответ, потянув его за собой.
Много лет тому назад, мы с Рейси нашли место, которое стали называть нашим собственным клубом.
На самом деле, это всего лишь углубление в земле между массивными корнями трех дубов.
Если лежать ровно, никто не увидит вас, пока не окажется прямо над вами.
Мы привыкли лежать здесь часами, болтать, практиковаться в небольших детских заклинаниях, хихикать тихонько, когда слышали, как проходящие мимо игроки в гольф ругаются и бросают свои биты.
Теперь, стоя у входа, я внезапно вспомнила свое ужасное видение — то самое, где между корней деревьев пузырилась кровь.
Но то был кипарис.
Я с трудом сглотнула и заставила себя шагнуть к огромным корням.
Это было просто глупое видение. Используя магию, увидишь и не такие сумасшедшие вещи.
Я не собиралась думать об этом.
Я села, подворачивая под себя юбку.
Бледно-лилового цвета, многоярусная, практически до лодыжек — длинная и воздушная.
Парни такие любят.
Сверху я надела легкую белую хлопковую кофточку с застежкой на спине и вышитыми бабочками цвета лаванды.
Волосы я заплела в две косы, чтобы освободить шею.
Я скинула сандалии и похлопала поверхность рядом с собой.
— Ты должен гордиться. Ты первый после кровной сестры, кто видит это место, — подразнила я, метнув в его колено длинным пучком травы.
Он мгновенно взглянул на меня:
— Кровной сестры?
Я серьезно кивнула.
— Моя лучшая подруга Рейси и я — кровные сестры — мы совершили обряд, когда нам было десять. Думаю, у меня до сих пор остался шрам, — Я посмотрела на свой большой палец, но крошечный порез, через который я поделилась своей кровью с Рейси, давно стал невидимым.
— Она была с тобой в «Ботанике», — сказал Андре, опираясь на локти.
На нем была синяя оксфордская рубашка, казавшаяся невероятно мягкой и поношенной. Рукава закатаны до середины предплечья. Как и футболка, модные шорты-карго (с шестью большими карманами) цвета хаки были хорошо износившиеся, из фабричной мягкой ткани.
— Именно, — Я взглянула на него, улыбающегося мне со знанием дела.
Вдруг без всяких размышлений, слова всплыли в моей голове:
«Я — женщина, что ты желаешь,
Чей дух силен, а грудь пылает.
Себя тебе я подарю,
Коль верность подтвердишь свою».
Это было не настоящее заклинание, совсем нет. В мыслях не было настоящих намерений, под рукой не было магических принадлежностей, и я даже не пыталась достигнуть какой-то особенной цели.
Это больше… донесение до его разума этой идеи. Чтобы позволить ему взглянуть на меня, как на свою истинную любовь. Взвесить все за и против, в некотором смысле.
Он тут же резко моргнул и взглянул на меня, словно услышав мои мысли, что невозможно. Вот как идеально мы уже были настроены друг на друга. Каким-то образом он что-то почувствовал сильные эмоции, исходящие от меня.
— Как тебе здешний пейзаж? — спросил он, повторяя мой вопрос ему в нашу первую встречу.
Я сглотнула, ощущая дрожь и возбуждение.
— Нравится, — ответила я голосом немного хриплым и слегка неуверенным.
Класс.
— Иди сюда, — сказал он с решительностью на лице, из-за легкого французского акцента последнее слово прозвучало почти неслышно.
Секунду спустя, всё было так же, как в Амадэусе.
Мы полностью прижались друг другу, и впервые в жизни меня действительно накрыло с головой.
Раньше, независимо от того, с кем я была, часть моего сознания всегда планировала воображаемый маникюр, повторяла урок с бабулей или думала об одежде, которую я хотела купить.
На этот раз все мои чувства были сфокусированы на Андре: на том, какой он на ощупь, на его вкусе, запахе кожи, жаре от рук, которыми он обнимал меня.
«Он — тот самый», — подумала я про себя. Мне лишь семнадцать, а я уже нашла свою единственную идеальную любовь.
Это было потрясающе, но также чуточку пугало.
Все мои эмоции вызывали во мне прекрасное чувство, но какая-то крошечная частичка меня всё еще была поражена, каким сильным стало это чувство к нему за такой короткий срок.
В то же время я была не способна это остановить — я уже забралась на его аттракцион бушующих эмоций, замедлить который теперь было невозможно.
Да я и не хотела.
От счастья я не могла сдержать улыбку при прикосновении его губ, и он отклонился назад, чтобы взглянуть на меня.
— Что за веселье? — спросил он, глядя в мои глаза.
— Не веселье, — ответила я, прижимаясь к нему губами, — Счастье.