— А как я догадаться должна, что ты в помощи нуждаешься? Может, у вас с ним дела какие-нибудь. Ты в следующий раз хоть знак какой подай, — шипение ведуньи не оказало на граху ни малейшего впечатления. — Кстати, я его сегодня видела с девкой. Между прочим, мистрисс-то — высший класс.
— Какой ещё девкой? — раздраженно отозвалась Арха.
В данный момент её меньше всего на свете интересовали девки Шхара.
— Не знаю, я у неё имени не спрашивала, — пожала плечами гигантша. — Хаш-эдка какая-то, блондинистая и в штанах. Я думала, в столице аристократки такое и не носят. Я бы на них и внимания не обратила, не прячься они в переулке. Любовник он её что ли?
— Не носят…
Арха и сама бы не сказала откуда у неё взялась уверенность, что Шхар был с Адашей. Конечно, хаш-эдов в столице имелось не так много, но, все же, пальцев, чтобы их пересчитать, не хватало. И наверняка, не только одна золоторожка обладала светлыми волосами. Но ведунья готова была собственную жизнь прозакладывать, что речь шла о её «любимой» демонессе.
Узел тревоги, который поселился под рёбрами ещё вчера, затянулся сильнее.
Арха с Ю спокойно спускались по лестнице, направляясь к раздевалке. Девушки никуда не торопились, в отличие от толпы студентов, спешащих покинуть дружелюбные стены альма-матер. И заняться, наконец-то делом. Например, напиться в кабаке. Поскольку слова «напиться» и «кабак» с недавних пор вызывали у подруг абсолютно одинаковые судороги, то они горячку не пороли, держась поближе к перилам, пропуская страждущих мимо.
Когда именно река разноцветных мантий впереди закрутилась воронкой, Арха не уследила. Но только плотный поток студентов вдруг остановился и даже назад подался. Но отхлынуть так и не сумел, упёршись в стену тех, кто только начинал спускаться. Внизу кто-то отрывисто, коротко крикнул. Одновременно, словно сирены, завизжали сразу несколько девчонок. Среди мельтешения спин ведунья успела разглядеть чёрную профессорскую мантию, но преподавателя мгновенно оттеснили в сторону, прижав к перилам.
— Что там такое? — спросила лекарка у грахи, приподнимаясь на цыпочках, но видя впереди себя исключительно чужие головы.
Великанша в ответ лишь плечами пожала. Она возвышалась над толпой, словно сторожевая башня. И, наверное, весь холл был перед ней, как на ладони. Вот только народу собралось слишком много, чтобы что-то рассмотреть.
Арха хотела было спрятаться за спину подруги. Тоненький голос, наверное, пресловутый шаверский инстинкт, доставшийся от папочки, подсказывал ей, что так выйдет безопаснее. Но тут поток снова пришёл в движение. Арху словно стремниной подхватило, неся вперёд. Ю лекарка мгновенно потеряла — она осталась где-то позади. И уцепиться за перила не имелось ни малейшей возможности.
Оставалось только смотреть себе под ноги, чтобы не поскользнуться. Иначе ведунью тут же и затоптали бы. Студенты неслись вниз, как стадо напуганных коров, намертво зажав телами девушку.
Но, к невероятному счастью лекарки, лестница быстро закончилась. И Арху словно вдавило в кирпичную кладку — такой плотной показалась застывшая на месте толпа. Но разглядеть что-то кроме чужих лопаток, у ведуньи опять не было ни шанса. Да и из разговоров ничего путного она уяснить не сумела — уж слишком гомонили явно чем-то напуганные студиозы. Понятно, что случилось страшное. Но в чем это «страшное» заключалось — не ясно.
— Арха! — откуда-то из плотно спрессованной толпы, ввинчиваясь между студентами, как шуруп, показался Шхар. — Скорее!
Шавер схватил лекарку за руку и поволок в самую гущу собравшихся. Ведунью пихали, толкали, а столько нового о своём моральном облике девушка давно не узнавала. Но ушастого, кажется, это нисколько не смущало. Он пёр напролом с упорством граха.
Наконец, Арха резко, как пробка из бутылки, вылетела на пустой пятачок, окольцованный плотной стеной растерянных демонов.
Точнее, пятачок был не совсем пустой.
Сначала лекарка подумала, что кто-то пролил на затоптанный мрамор красную краску. Пришлось проморгаться, чтобы осознать — никакая это не краска была, а самая настоящая, да ещё и очень свежая кровь. И в этой глянцево отблёскивающей под светом магических фонарей луже, словно сломанная кукла, лежала девчонка. Бледная до синевы, со странно ввалившимися глазами. Из носа и уголка губ тянулись алые ниточки, но больше никаких ран ведунья не видела.
И как раз это можно было смело считать самой плохой новостью.
— С лестницы упала… Позовите кого-нибудь с лекарского… Её бы перенести… — шмелями гудели вокруг растревоженные голоса.