– Молодец, Лампа, очень хорошо сработала, – продолжал нахваливать меня ученый. – Никто до сих пор не проявлял столь замечательной оперативности. Теперь буду обращаться исключительно к тебе.
Я закашлялась. Может, не стоило столь быстро сообщать Илье Николаевичу о послании из колледжа? Лучше бы мне притащить ответ хранителя библиотеки через неделю, а не демонстрировать усердие. Оно, как известно, наказуемо.
– Хочу лечь! – резко сказала Настя и, не попрощавшись, ушла.
Я еще минут десять слушала пылкую речь Петрова о том, как продвигается работа над докторской диссертацией, затем откланялась. Вышла на улицу, набрала указанный на визитке телефон:
– Неверов слушает, – раздалось из трубки.
– Здравствуйте, Анатолий Михайлович, у меня есть информация о ДТП на улице Воротникова.
– Говорите.
– Не по телефону, – решительно заявила я.
Неверов помолчал, потом без всякого энтузиазма ответил:
– Ну, подъезжайте. Желательно до часа дня, потом я буду занят.
Переименование милиции в полицию никоим образом не отразилось на интерьере служебных помещений. Я прошла по длинному узкому коридору со стенами, выкрашенными серо-синей краской, миновала несколько стендов, один из которых почему-то был посвящен спасению утопающих, и очутилась в довольно просторной комнате, там противно пахло чем-то кислым. В углу, у окна, за серым канцелярским столом сидел тощий мужчина в свитере.
– Вы ко мне? – устало спросил он.
– Евлампия Романова, – представилась я, – ищу Неверова.
– Уже нашли, – вздохнул полицейский, – говорите.
Я без приглашения села на холодный пластиковый стул и рассказала хмурому дядьке про визит Дроздовой.
Анатолий Михайлович ни разу не перебил меня, вопросы он начал задавать, когда я замолчала.
– Значит, вы считаете, что за рулем сидела гражданка Дроздова?
– Вероятно, да, – кивнула я.
– На основании чего вы делаете такое заявление? – продолжал Неверов.
Я стала загибать пальцы:
– Красная одежда, брелок с ключами от «Рено», светлые волосы, кепка на голове.
Неверов почесал висок.
– Вот тут у меня заявление от гражданки Колосовой М.Е. Ее «Жигули», стоявшие на улице Михалкова, злостно поцарапала ключом блондинка в возрасте от двадцати пяти до сорока лет, худощавого телосложения, стрижка короткая, одета в джинсы и черную куртку. Зачем вы, гражданка Романова, над чужой тачкой поиздевались, а?
На секунду я оторопела, потом не смогла скрыть возмущения:
– Вы что? Я даже не знаю, где находится эта улица! И не имею замашек вандала! Зачем мне уродовать чужой автомобиль?
Анатолий Михайлович обнажил в улыбке гнилые зубы.
– По описанию вы прекрасно подходите. Ну, поняли теперь, что одежда – не примета?
– Сейчас повсюду много камер, – не успокаивалась я, – а наезд произошел на улице, где есть пара магазинов. Просмотрите записи их наружного наблюдения.
– Ну и?.. – спросил Неверов.
– Вероятно, в объектив попал номер машины, – зачастила я. – Еще можно с помощью аппаратуры выделить шофера, прогнать изображение по базе.
– Какой? – не понял полицейский.
Я снисходительно взглянула на него.
– Программа распознавания лиц. Она поможет…
Анатолий Михайлович расхохотался:
– Сразу понятно, какими телесериалами вы увлекаетесь! Нет у нас новомодных примочек. Анализ крови на алкоголь в лаборатории сделать не допросишься. Спасибо вам за сигнал, непременно проверю Дроздову. Жаль, что вы не знаете отчества и года рождения гражданки.
– У нее есть дочь, Алина, – добавила я.
– И ее тоже изучу, – с самым серьезным видом пообещал Неверов. – Идите спокойно домой или на работу. Еще раз примите благодарность за проявленную бдительность и гражданскую ответственность, вы очень помогли в расследовании. До свидания.
Глава 7
Я выскочила из кабинета, не отказав себе в удовольствии стукнуть изо всей силы дверью о косяк. Наивно ожидать, что, изменив название структуры, можно таким простым способом превратить ленивых, безынициативных, не желающих работать сотрудников во вдумчивых, неравнодушных к чужой беде профессионалов. Если человек мент, то он им и останется, даже получив на лоб печать «суперполицейский».
Кипя от негодования, я позвонила Вене и спросила:
– Можешь найти Катю Дроздову?
– Хороший вопрос, – ответил парень. – Отчество? Возраст?
– За тридцать, – пробормотала я, – худенькая, блондинка. Имеет дочь Алину, той лет семь-восемь. Вообще-то я плохо определяю на взгляд возраст как детей, так и взрослых, но сразу поняла: девочка отстает в развитии, ей по уму и трех еще нет. Дроздова владеет машиной «Рено» зеленого цвета. Это все.