Азирафаэль готовился к этому вечеру очень долго. Эта идея пришла ему в голову примерно неделю назад, три дня назад он высказал ее вслух Кроули, умирая от волнения, когда тот скептически вскинул бровь, но согласился, и вот сейчас ангел уже несколько часов старательно приводил в порядок свой любимый сливочного цвета костюм. Не должно было быть ни единой оплошности с его стороны. Подумать только: Кроули согласился пойти с ним в театр!
От одной мысли о предстоящем вечере внутри физического тела всё переворачивалось, и Азирафаэль вздыхал, заламывая пальцы и постоянно косясь на настенные часы. Конечно, это был не первый вечер, проведённый вместе, но назойливое словечко “свидание” крутилось в голове блондина, не давая ему покоя. Он вздыхал тоскливо, думая, как относится к этому его спутник, но от таких мыслей всё настолько тяжелело на сердце, что он старался отвлекаться.
Несмотря на все протесты, Азирафаэль настоял, что доберётся до театра самостоятельно. Каждая поездка на стремительной Бентли, подобной трескучей молнии, плохо сказывалась на его ангельском желудке. Кроули часто удавалось под любым предлогом запихнуть его на пассажирское сиденье, но в этот раз Азирафаэль весьма успешно противостоял злу, как и подобает посланнику Небес.
Он выдвинулся примерно на полчаса раньше, чем ему полагалось. Нельзя судить ангела, который так переживал и так был охвачен нетерпением; пока он шёл по улице, воодушевлённый, чувство любви окутывало несколько кварталов сразу, увлекая человеческий разум. Нежные чувства к демону едва не послужили причиной нескольких аварий; Азирафаэль, конечно, ничего этого не заметил. Он смущённо улыбался своим мыслям о том, что скоро он увидит Кроули; сияющий, в своём кремовом костюме он был как никогда похож на пирожное.
Он решил остановиться у одной из колонн у входа в величественный театр. Пытаясь справиться с тревогой, что что-то может пойти не так, Азирафаэль полез в карман пиджака за аккуратно сложенным билетом на спектакль.
- Сейчас никто уже не покупает бумажные, ангел, - презрительно фыркнул тогда Кроули. - Забронирую через интернет, и делов.
Конечно, ангел не мог признаться саркастичному “другу” в том, что намеревался сохранить его на память. Неизвестно, почему, но демон, поворчав для порядка, отправился-таки за бумажными билетами.
Или переживал не один Азирафаэль, или он погрузился в мысли настолько, что не заметил, как быстро пролетело время. Его чуткий ангельский слух уловил знакомое рычание машины, и совсем скоро на парковку стремительно вырулила блестящая Бентли. На полном ходу влетев идеально в парковочное место, она замерла. На губах мужчины невольно расползлась широченная улыбка, так, что от его кожи едва не разлился небесный свет; он уже поднял было ладонь, чтобы помахать Кроули, но…
Но тот вышел из машины, и Азирафаэль увидел.
Демону всегда удавалось выглядеть потрясающе. В любой эпохе, даже до рождения Христа; страж Восточных врат до сих пор томно вздыхал, вспоминая, как чертовски шло Кроули чёрное струящееся одеяние, в котором он пришёл на Голгофу. Азирафаэль постоянно отмечал (конечно, про себя) насколько его возлюбленный хорош собой. Казалось бы, сегодня в его облике не было ничего особенного, но у ангела позорно подкосились колени, а из дрожащих пальцев едва не вылетел билет.
Кроули, деловито хлопнув дверцей машины, невозмутимо прошествовал к крыльцу. Конечно, Азирафаэля он заметил сразу же. На демоне был потрясающий официальный костюм чёрного цвета и борсалино: точно так же он был одет в сорок первом, когда, несмотря на риск для своей демонической сущности, отправился в церковь спасать Азирафаэля от нацистов. В груди ангела разлилось приятное тепло, и уголки его губ дрогнули, наполняясь этим воспоминанием; но чем ближе приближался Кроули, тем сильнее и отчётливее становилось другое чувство, которое заставило Азирафаэля побледнеть, а затем - густо покраснеть. Чувство это совершенно было ангелу не свойственно, но было абсолютно логичным, учитывая его романтические помыслы.
Желание.
Приблизившись к ангелу, Кроули чуть насмешливо приподнял шляпу, приветствуя его. Его глаза были по-прежнему скрыты чёрными очками, но от привычной ухмылки веяло теплом. Азирафаэль мгновенно пожалел, что не мог сейчас чудеснуть какой-нибудь веер: чем дольше он смотрел на демона, тем жарче ему становилось. Стыд залил его пухлые щёки алой краской.
- Добрый вечер, ангел, - бархатно усмехнулся Кроули. Правда, он тут же немного нахмурился: - Ты в порядке? Или подхватил что-то небесное?
Азирафаэль поспешно замотал головой, стараясь улыбнуться так, чтобы не выдавать свою нервозность с головой.
- Здравствуй, Кроули, - на выдохе произнёс он. - Со мной всё прекрасно, спасибо. Пойдём?
Ему срочно нужно было на что-то отвлечься.
Что ж, это было не так уж легко.
Если Кроули и не понравилась идея со спектаклем изначально, когда блондин предложил её, нервно улыбаясь и насыпая соль в чай, сейчас он не подавал и виду. Только лениво прохаживался, не отходя далеко от Азирафаэля, вполголоса иногда бросаясь саркастичными комментариями. Обычно ангел пытался его осадить или старался отвечать в тон, зная, как его это позабавит; сейчас он не мог сосредоточиться буквально ни на чём. Кроули неспеша прогуливался совсем рядом, уверенный в себе и расслабленный настолько, что это не могло не натолкнуть ангела на позорные (для его сущности) мысли. Он был ещё более неотразимым, чем обычно; чаще всего демон заявлялся в парк или на их обеды в джинсах, футболке и пиджаке, но официальный костюм в сочетании со шляпой шёл ему ещё больше. Азирафаэль мог только отворачиваться, напряжённо покусывая губы, и изнывать от желания. Он не впервые ощущал это, но именно сегодня понял, что может и не сдержаться. Ангел должен противостоять соблазну; то была непреложная истина. Но Азирафаэль был слаб. Очень слаб, когда дело касалось Энтони Дж. Кроули.
Перед началом Кроули несколько раз окликал его, звучно щёлкал пальцами перед его лицом, и несчастный мог только отвечать невпопад, провожая жадным взглядом его руки и краснея ещё гуще.
Он не был уверен, что справится с этим до конца этого длинного, длинного вечера.
Когда начался спектакль и Кроули изящным жестом снял шляпу, небрежно поправив огненные вихры, Азирафаэль судорожно сглотнул, немедленно отворачиваясь к сцене. Пожар внутри него бушевал всё с большей силой. Он, как ему казалось, замечательно скрывал все свои чувства по отношению к демону, но его силы были на исходе. Ангельское упрямство твердило в унисон со внутренним голосом, что ему нужно держаться, противостоять греху и соблазну, но сердце, вполне себе живое и тёплое, столь далёкое от предрассудков Ада и Рая, нашёптывало ему сдаться своей судьбе. Этот невероятный чёрный костюм напомнил Азирафаэлю о том, насколько Кроули был отзывчив и добр, всегда помогал ангелу, когда тот попадал в беду; глупое человеческое сердце из последних сил надеялось, что чувства ангела могут быть взаимны.