— Ты лучше подумай о том, как мы отсюда выберемся, и где искать картину.
— Как отсюда выберемся? А зачем нам отсюда выбираться? Мне здесь даже нравится. Стильно, жрачка классная, хозяин радушный.
— Этот радушный, как ты говоришь, хозяин, пристрелит нас как только узнает, кто мы такие.
— А ведь он тебе понравился. — Марина лукаво улыбнулась. — Признайся.
— С чего ты это взяла?
— Да так. Когда этот Беня Крик рассказывал свою историю, ты глаз с него не сводила. Да, таковы мы русские бабы. Ничем нас не возьмешь. Но есть одно средство. Стоит рассказать о себе жалостливую историю, со слезой, и мы все, готовы. Сердце тает, как свеча.
— Вовсе мое сердце не растаяло, — пробормотала Вера.
— Да, ладно, что ты оправдываешься, Верунчик. Ну понравился тебе мужик. Ну и что? Жалко что ли? Да ради бога! Это даже хорошо в нашем деле. Попробуй его охмурить. Влюбленный бандит сразу теряет бдительность. Может нам удастся отсюда тю-тю.
— Не знаю, — задумчиво произнесла Вера. — Он же убийца, бандит. Как можно иметь с таким человеком что-либо общее?
Пока шел разговор, они переоделись. За дверью уже слышалось подозрительное шуршание. Орех начинал проявлять нетерпение.
Азарова и Грач вышли в коридор и в сопровождении Ореха вновь спустились на первый этаж и прошли в спортзал. Багажник уже ждал их около теннисного стола и постукивал по ракетке шариком.
— Приветствую! Кто первый?
— Пожалуй, я! — весело сказала Марина и встала по другую сторону стола.
— Прошу.
Вера села на диван и стала смотреть, как Петр и Марина стучат по столу шариком. Багажник играл виртуозно, но Марина почти не уступала ему. Главарь бандитов буквально любовался ею. Вера тоже немного понаблюдала за игрой, затем глаза ее начали слипаться. Сказалась бессонная ночь. Она заснула.
— Твоя сестренка отрубилась, — сообщил Марине Багажник.
— Пусть поспит, — согласилась Азарова. — Она так на тебя рассердилась, что совершенно не спала.
— Она у тебя вообще суровая женщина.
— Да. Лучше у нее на пути не оказываться.
— Вся в папашу.
— Почему в папашу?
— Как почему? Лаврик самый суровый пахан среди авторитетов. Если что не по его, сразу башку сносит и все дела.
— Ах, ты это имел в виду. А сам ты что не таков?
— Конечно нет. Я человек мягкий, деликатный.
— Ладно врать! Деликатный. Как бы ты таким крутым стал при своей мягкости?
— Крутизна, она больше ума требует и отчаянной храбрости.
Так они перебрасывались шариком и ничего не значащими фразами. Вера дремала. Вошел Орех и громко сказал:
— Слышь, Багажник, мы с братанами все перерыли. Ее нигде нет. Во всяком случае в доме. Лаврентий твой что-то напутал.
Марина сразу насторожилась.
— Кого ее? — прищурив глаза, спросила она. — У вас тут еще одна женщина спрятана? И она что сбежала? Да ты развратник, Петр Петрович!
Орех осклабился:
— Какая баба? Да нет, это картина.
— Заткнись, идиот! — закричал на него Багажник. — Тебя не учили что ли пасть закрытой держать?
— Чего пасть то? Я ничего такого не сказал. Подумаешь. Я ведь чего хотел сказать. Тут ведь кроме Лаврентия еще Свят с Казбеком побывали. Так Свят ее и спер! Он же на них помешан. Весь дом ими обвешал и молится на них. Точно говорю. Свята это рук дело. Казбеку картины на фиг не нужны. Ему живых телок подавай.
— Ладно, ступай! — досадливо махнул на него рукой Багажник. — Может быть и Свят. Леший их знает. Что-то все с ума посходили с этими картинами. Давай, Марина, твоя подача.
— Я устала. Поиграй лучше с Верой. Она проснулась. Только учти, она в эту игру еще ни разу не играла, так что ты ее сначала обучи.
— С огромным удовольствием! — Багажник просто расцвел от такой перспективы. — Давай, Вера, подходи к столу и бери ракетку. Правила просты.
Багажник стал объяснять Вере правила игры и показывать, как правильно держать ракетку, как бить, как принимать, а Марина села на диван и задумалась. То, что она сейчас услышала сбило ее с толку. Надо было переварить новую информацию.
Вере в теннис играть понравилось. Уже через десять минут она вполне сносно научилась играть, а через полчаса уже стала удивлять своего учителя.
— Верочка, да ты просто чудо! — несколько раз с восхищением вскрикивал Багажник, когда пропускал удары. — У меня еще никогда не было такой ученицы.
— А у тебя были ученицы? — с некоторым ехидством спросила Вера. — Чему это ты их интересно учил?
— В основном я учил быть преданными мне.
— Ну и как успехи? Многих обучил верности?
— Многих.
— И как это ты их обучал? Как собак что ли?
— Ну к чему такая грубость? Я многих женщин заставил себя полюбить, но сам полюбить так никого и не сумел. Вот в чем беда. Мое сердце все еще свободно. И я уже отчаялся… А ты замужем?
— Была.
— И что же, развелась?
— Нет, моего мужа убили.
— Понятно, — со скорбным видом покачал головой Багажник. — Да, такова наша жизнь. Убивают не только нас, но и наших близких. Как же я ему завидую!
— Кому?
— Твоему мужу. Он обладал бесценным сокровищем. Вера, тебе кто-нибудь говорил, что ты чудо? — Багажник бросил игру, кинул ракетку на стол, подбежал к Вере и схватил ее за руки.
Вот этого ему не следовало делать. Сработала армейская привычка. Вера машинально перехватила руки своего воздыхателя, нырнула ему под мышку, и громко припечатала его к столу грудью и лицом. От неожиданности Марина вскочила с дивана. Тут же вбежал с пистолетом в вытянутых руках Орех. Лицо у него было наполнено ужасом.
— Назад! — истошно завопил он, направляя пистолет поочередно то на Марину, то на Веру. Затем его выбор остановился все-таки на Вере. — Отпусти его! Слышь? Или я тебя сейчас…
Щелкнул предохранитель.
Вера смутилась. Она вовсе не собиралась так поступать с Багажником. Все вышло как-то само собой. Уж больно он резко подбежал к ней, а на резкие движения у Веры была всегда одинаковая реакция.
— Простите, Петр Петрович, — пробормотала она и отпустила несчастного Багажника. — Я не хотела.
Багажник выпрямился, посмотрел на Веру, затем накинулся на Ореха:
— Ну че ты опять дергаешься? Че дергаешься? Психованный что ли? Не видишь, мы разговариваем? Вали отсюда и пока не позовут, не дергайся.
Орех надулся и вышел с лицом глубоко оскорбленного человека. Марина снова села на диван. Багажник поправил на себе тенниску, поддернул трусы, привел в порядок сбитую прическу и улыбнулся:
— Кажется мы перешли на ты. Что же ты опять, Петр Петрович, извините.
— Извините, — повторила Вера и тоже улыбнулась. — То есть, извини.
— А ты оказывается не только в теннис хорошо играешь. Чем владеешь? Карате, айкидо?
— Унибос, боевое самбо и стиль Кадочникова, — скромно потупилась Вера.
— Круто, — чмокнул губами от удивления Багажник. — А я тут расхвастался. Каратист! Чемпион! Боксер. Тут такие амазонки рядом со мной. А ты, Марина, тоже машина для убийства?
— Нет, вот я как раз владею карате, дзюдо и айкидо. Дочери Крестного отца должны уметь за себя постоять.
— Как бы я хотел, чтобы у меня были такие дочери! — искренне произнес Багажник. — Знаете, я просто начал завидовать Лаврентию Павловичу. Что, пройдем в бассейн?
Они втроем пошли к бассейну, который был в соседнем крыле. На пути у них стоял Орех. Марина и Вера прошли мимо него с гордыми чуть презрительными лицами.
— Девки крутые, — прошептал Ореху Багажник. — Приставь еще пару ребят. Пусть присмотрят за ними.
В БАССЕЙНЕ
Вода в бассейне была голубая и прозрачная. От нее шла свежесть и прохлада. В окна проливались солнечные лучи, и поверхность воды сверкала золотыми бликами. Из висящих под потолком динамиков доносилась приятная, располагающая к отдыху музыка. Багажник стащил с себя тенниску, стянул трусы, скинул обувь и прошел к трамплину. На нем были голубые с отливом плавки, которые великолепно подчеркивали безупречную атлетическую фигуру. Он красиво нырнул, проплыл под водой до противоположного края, вынырнул и с наслаждением выдохнул: