Подслушав пенье птиц, в красавицу влюбился
Батыр Улан-Бургас. Сошел он с гор в раздумье.
Лазурным знаменем плескалось голубое небо,
Сиянье черных глаз и красота пленили сердце,
Шумит волнами ласковой любовью нежность,
Под тенью хвойных гор влюбленные укрылись.
Расправив крылья, жаворонки пели в небе,
В полуденной жаре, скользя по краю счастья,
Любовь пришла, она останется в сердцах навеки,
Закрывшая собою ночь, их тайну мраком прячет.
Ничто не вечно под бессмертным солнцем,
Небесный свод взорвался знаменем багряным,
Не смог батыр Туман отдать любимую другому,
Накрыл соперника искрящимся крылом тумана.
Не слышно в вязкой тишине ударов битвы,
Лишь сумрак и безмолвие накрыли степи, горы,
Отравленное снежным пеплом лето уходило,
Моля о чуде, плакала река надрывно, горько.
Металась Селенга зажатая свинцовыми тисками,
Стремясь прорваться к милому, текла по кругу,
Разрушить тишину пытаясь слабыми волнами,
Бродила в сонной темноте, скучая по простору.
Летели лебеди, рассыпав с перьев мимо счастье,
Кружили в небе журавли, прощаясь с Селенгою,
Накрыло степи раннее дождливое ненастье,
И гром с небес — погиб Улан-Бургас в неравном бое.
Застывший воздух сердце жгучей болью давит,
Разлился в каждой капле ядом крик утраты,
Щемящая тоска потери по живому режет память,
Цветущую весну накрыло снегом безвозвратно.
Из плена нелюбимых рук взлетела вверх волнами,
За ветром побежала размывая, разрывая скалы,
Гонимая тоской, степь заливая, потекла слезами,
На запад, куда гоняет Салхи-ветер облака отары.
Закрыл батыр Туман над степью пеленой полнеба,
Отправился за Селенгой на серебристых крыльях,
В Бурятию, страну соседнюю, где сам не разу не был,
Почти догнал её, седой Байкал дорогу преградил.
Взмахнул рукою мрачный богатырь, подул ветрами,
Осыпался росой батыр Туман, исчез с рассветом,
Байкала покорила красота и полноводье чужестранки,
В свои он воды её слезы принял, сердце отогрел.
Течет железная река, печаль скрывая в водах,
Осколки сердца берега покрыли красной глиной,
Жалея Селенгу Байкал в себя вбирает её слезы,
Напоминает ей хребет Улан-Бургасы о любимом.
В низовьях рек клубились, плавали туманы,
Промчались табуном века, года над степью,
Цветут бурятские просторы синей ая гангой,
Звенит струной морин хурА певучий ветер.
*Ая ганга — богородская трава
*морин хур — музыкальный инструмент.
* салхи — с монгольского ветер.
Дух в бронзу закован
Дух мятежный степной в бронзу закован,
Память пластами веков на плечах в пыли,
Сколько было смертей, побед всё помнит,
Летопись пишет кровью трава из праха земли.
Был легким дождем, обрушился черной тучей,
Светлым лучом, стал тьмой, породившей луч,
Твердым звеном, орды золотой цепь сковавший,
Узкой тропой, в мир мечом прорубивший путь.
Рожден от летавшей в небе степной орлицы,
Был легким пером в крыле, стал Воином-Орлом.
Бурей железной прошел, расширил свои границы,
Тяжесть смертей и побед висит на шее крестом.
Дух воинственный в бронзу руками закован,
Усталость смертельным грузом в глазах коня,
Много было побед, смертей, Чингисхан помнит,
В поисках лучшей из них бредут по степи в века.
Написано по скульптуре Даши Намдакова «Чингисхан»
Сагаалган
Белый месяц, Белый Старец,
Сагаалган ступил на землю,
Над бурятскими степями,
Басаган запела песню.
Льется звонко в поднебесье,
Голос девичий хрустальный,
Заметает метель степи, -
Все плохое в этот праздник.
С пожеланием достатка,
Счастья, мудрости, удачи,
Белый Старец принес радость,
В белом снеге беды пряча.
Он желает всем здоровья,
Пониманья и везенья,
Белой пищей окропляет,
Все дороги поднебесья.
Басаган поет всё звонче,
Ей метели подпевают,
Над бурятскими степями,
Праздник белый наступает.
Сагаалган — буддийский новый год
Басаган — девушка по-бурятски