– Нет. Ведь антитеррористический отдел – это все-таки какая-никакая официальная государственная организация, понимаете? А члены ГАЛ убивают всех без разбору, из ЭТА или нет – не важно.
Риэ поставила пиво на стойку и удивленно посмотрела на Кадзама.
– Невероятно! Я бы никогда не поверила, что есть такие ужасные организации!
– И тем не менее. Однако самое ужасное, что какие-то люди в полиции поддерживают эту нелегальную организацию и даже руководят ею.
Риэ была поражена.
– Неужели?
– Это чистая правда. Вот, например, недавно какие-то связи между ними и полицией выплыли наружу, и нескольких полицейских арестовали. По-моему, как раз сейчас над ними идет суд. Да только ни один ни в чем не признается, и об организации почти ничего не известно. По-видимому, у нее довольно долгая история, но о ее существовании стало известно совсем недавно.
– Ты хорошо осведомлен…
Кадзама провел рукой по подбородку, как бы говоря, что полностью согласен с ней.
– Я в этой стране не первый день. И если Ибаррагирре перед смертью сказал «ГАЛ», вывод из этого может следовать один: Ибаррагирре был членом ЭТА и его убил кто-то из ГАЛ. Скорее всего, ему было известно, что его собираются убить.
Риэ похолодела. Она начала понимать, насколько серьезным было дело, в которое она оказалась замешана.
– Интересно, Клементе и его контора знают обо всем этом?
– Разумеется. И думаю, что разговоры про Гальвесов и Гарсий велись для того, чтобы вы, сэнсэй, не подумали связать убийство с ГАЛ. По той же причине они взяли с вас слово никому ничего не говорить.
– Я что-то не понимаю. Антитеррористический отдел тоже связан с ГАЛ, что ли?
Кадзама театрально приставил палец к губам.
– А вот с этим лучше поосторожней. Специальный антитеррористический отдел расследований, как и следует из названия, должен ставить своей задачей сломить не только такие левые группировки, как ЭТА, но также и правых террористов. Другими словами, ГАЛ тоже в какой-то степени должен быть под их присмотром.
– Я что-то совсем запуталась. Вот ты скажи мне, с какой стати следователь национальной полиции вдруг работает на антитеррористический отдел?
– Понимаете, этот отдел был сформирован национальной полицией совместно со службой безопасности. Поэтому, как говорят, они могут выбрать любого, кто служит в одной из двух организаций, и назначить его членом своей.
Риэ обхватила себя за плечи:
– Что-то все это меня пугает. Ведь если убийца Ибаррагирре и правда член ГАЛ, это значит, что моя жизнь в опасности, так?
– Ничего с вами не случится. Ведь лица его вы не видели, правильно? Ну вот. Убийца это понимает, да и вообще, вы, сами по себе, для них не опасны, даже если они вас упустят из виду, – сказал Кадзама ободряюще.
– Хорошо, если все так, как ты говоришь.
– Выбросьте-ка эту историю из головы и завтра с утра начинайте жить в свое удовольствие, как прежде.
Риэ вздохнула:
– Да, ты, конечно, прав. Только вот факультету баскской литературы придется подыскивать замену.
5
Рюмон Дзиро огляделся вокруг и увидел, что в салоне кроме них уже никого не было.
Банкет по случаю Дня Колумба, как и сказала Кабуки Тикако, по всей видимости, подошел к концу. Рюмон совсем забыл о времени, настолько заинтересовал его рассказ Куниэда Сэйитиро.
Рюмон обратился к собеседнику:
– Мне было бы чрезвычайно интересно продолжить наш разговор, может быть, где-нибудь за чашкой чая, если, конечно, у вас нет других планов.
Куниэда дотронулся пальцами до берета.
– Хорошо. Буду рад удовлетворить ваше любопытство.
Куниэда отлучился в туалет, и Рюмон воспользовался его отсутствием, чтобы выразить девушке свою благодарность.
– Спасибо, что познакомила с таким интересным человеком. Давно уже ничто меня не приводило в такое волнение.
Тикако опустила глаза:
– Ну, вот видишь, не зря я тебя предупреждала, что будет интересно.
– Мы продолжим разговор в гостинице «Оокура». Ты составишь нам компанию?
Тикако на мгновение заколебалась, но в конце концов утвердительно кивнула:
– Ладно, раз уж оказалась с тобой в одной упряжке…
Втроем они вышли из испанского посольства и устроились в кафетерии отеля «Оокура», совсем рядом с посольством. Дождавшись кофе, Рюмон попросил:
– А теперь не могли бы вы рассказать мне немного о себе, о вашей жизни в Саламанке во время гражданской войны, например…
Саламанка – старый университетский город и находится примерно в двухстах километрах к северо-западу от Мадрида.
Куниэда расправил плечи.
– Город Саламанка довольно скоро попал в руки мятежников. Генеральный штаб Франко был расположен в Епископском дворце недалеко от университета. Каждое утро, в одиннадцать часов, пресс-секретарь штаба собирал во внутреннем дворе университета всех иностранных посланников и докладывал им о ходе военных действий.
– Деканом тогда был Мигель де Унамуно, не правда ли?
– Совершенно верно. Мне довелось услышать его последнюю лекцию в главной аудитории университета.
Рюмон выпучил глаза от изумления:
– Последнюю лекцию… Неужели вы имеете в виду ту знаменитую историю, когда Унамуно поспорил с Мильяном Астраем?
Куниэда небрежно кивнул:
– Да. А вы хорошо осведомлены!
Философ Мигель де Унамуно, произнося речь на одном из юбилейных торжеств в университете, критически высказался о партии Франко. Они схватились в ожесточенном споре со знаменитым генералом армии мятежников Хосе Мильяном Астраем, что стало причиной громкого скандала…
Рюмон знал эту историю из книг, однако никогда и не думал, что кому-то из японцев все это привелось увидеть собственными глазами.
– А когда это случилось?
– Двенадцатого октября одиннадцатого года эпохи Сева, то есть сегодня с того дня исполняется ровно пятьдесят три года.
Рюмон не верил своим ушам.
– Так, значит, это празднество было по тому же поводу, что и сегодняшний банкет в посольстве, отмечали День Колумба?
– Да. На нем присутствовали епископ Саламанки, писатель-роялист Хосе Мария Пеман, жена Франко донья Кармен, а также и Мильян Астрай.
Рюмон видел фотографии Мильяна Астрая. Этот генерал, основатель испанского Иностранного легиона, в молодости потерял на войне левую руку и правый глаз и носил черную повязку. Зубов у него почти не было, и лицо его на фотографиях, где он улыбался, выглядело как череп.
– Когда началась война, Унамуно посчитали сторонником Франко, и республиканское правительство уволило его с должности декана, не правда ли?
– Совершенно верно. Однако правительство армии мятежников, которое находилось в Бургосе, сразу восстановило его в должности. Правда, после стычки с Астраем его снова уволили.
– Так, значит, ссора зашла довольно далеко?
– Дальше некуда. Не могу ручаться во всех деталях, но, насколько я помню, все началось с того, что один профессор, кажется, его звали Мардонад, в своем выступлении ругал басков и каталонцев. Кто-то в толпе начал вопить: «Вива ла муэрте!»[Да здравствует смерть! – примечание автора] Эта фраза была тогдашним боевым кличем мятежников. Мильян Астрай тоже откликнулся и закричал «Эспанья!». Дальше кричала уже вся толпа: кто «Уно!»,[Объединение! – примечание автора] кто