Следом, с восемнадцатого по двадцатое, уже в самой Испании почти повсеместно вспыхнули восстания против правительства республики.
Что касается японской миссии, то японский посланник в Испании Яно в сопровождении двенадцати приближенных за день до мятежа военных перебрался на летний отдых в Сен-Себастьян – город на севере страны, недалеко от границы с Францией.
Как только началась гражданская война, посланник оказался отрезанным от группы, оставшейся в представительстве в Мадриде. В Сен-Себастьяне также шли яростные бои между армиями правительства и мятежников, и японская дипломатическая миссия, как и миссии других государств, довольно скоро перебралась через границу в поисках убежища во Францию.
Группа, которая вместе с Яно проводила летний отдых на севере, несмотря на угрожавшую опасность, все же оставалась в городе до последнего, но тринадцатого августа, следуя инструкции министерства, дипломаты выбрались из страны и уехали во Францию…
Куниэда перешел через площадь Санта-Тереса и пошел по улице Бордадорес.
Сразу после того как Куниэда вернулся из Мадрида, в Саламанке тоже, как и повсюду, некоторое время шли уличные бои между армией правительства и левыми народными ополченцами. Однако этот город довольно быстро перешел в руки восставших. Связь с Мадридом была отрезана, телефоны не работали.
Заместителем Яно в японском представительстве в Мадриде остался секретарь Такаока Тэйитиро с женой, которым были поручены представительские обязанности, а также младший секретарь Миядзава Дзиро с женой и двумя сыновьями и одна работница, помогавшая по хозяйству.
Студент Масуяма, приехавший на обучение за государственный счет, скорее всего, тоже проводил в представительстве большую часть своего времени.
Кроме того, доцент из осакского училища иностранных языков Кунидзавао Кэйити, Оонуки как-его-там, служащий фирмы «Канэбо» и другие, не связанные с государственной службой люди, наверняка все еще оставались в Мадриде и других городах.
На данный момент Куниэда и находящемуся в Сен-Жан-де-Люс японскому представителю Яно изредка удавалось сообщаться с помощью телеграфа. Для Куниэда, который оказался совершенно один в далеком иностранном городе, телеграф стал единственным способом сообщения с соотечественниками и, кроме того, служил психологической поддержкой.
Куниэда слышал, что посланнику Яно удалось как-то наладить связь с министерством па родине. Однако между министерством и представительством в Мадрида прямой связи, по-видимому, не было.
По словам Яно выходило, что Мадрид связывался с Токио и с Сен-Жан-де-Люс нерегулярно и только через посольства в Париже и Лондоне.
Куниэда вышел на площадь Монтерей, и ему вдруг захотелось выпить кофе. Университетская библиотека будет открыта до вечера.
Дело ведь было не спешное. Почему бы не зайти куда-нибудь ненадолго?
Куниэда пошел влево по площади и свернул на улицу Приор. Прямо напротив виднелась площадь Майор. В Испании, куда ни поедешь, почти в каждом городе можно найти площадь Майор,[Майор – большая – примечание автора] и обычно эта площадь находится в самом центре города. Надо сказать, что площадь Майор в Саламанке считалась одной из красивейших в Испании.
Куниэда прошел через арку здания и вышел на площадь.
Площадь эта была довольно широкая, каждая сторона метров в сто, с каменной мостовой. Ее окружали старые здания в стиле барокко, поддерживаемые роскошными колоннадами с круглыми арочными навершиями. Напротив, на северной стороне площади, стояло здание повыше других, на верху его виднелась башня с часами. Это была мэрия Саламанки.
За столами кафе, устроенного в тени под навесом, расположилась компания мужчин, в которых с первого взгляда можно было узнать солдат. Куниэда несколько напрягся.
Армия мятежников, прибыв на континент из Марокко, двигалась на север, чтобы атаковать столицу страны Мадрид, и совсем недавно добралась сюда, в Саламанку. Возглавляющий армию генерал Франсиско Франко устроил генеральный штаб в Епископском дворце, недалеко от университета.
Куниэда, влекомый любопытством, сел за столик совсем рядом с солдатами. Заказал кофе.
Из-за жары многие солдаты сняли рубашки и сидели полуголые. Большинство потягивало пиво, кто-то увлеченно играл в карты, они разговаривали друг с другом громко, то и дело слышался смех.
Попивая кофе, Куниэда незаметно наблюдал за ними.
Кроме испанцев было много солдат, не похожих на местных, – блондины с голубыми глазами. До него доносились обрывки разговоров, которые велись не только по-испански, но и по-английски, и по-немецки, и на других языках.
«Это – солдаты легиона», – подумал Куниэда.
Испанский Иностранный легион был организован одноглазым и одноруким генералом Хосе Мильяном Астраем в Марокко, в 1920 году, для того, чтобы подавить мятеж местных мавров. Куниэда слышал, что, несмотря на название, в легионе было все же довольно много испанцев. В городе говорили, что отряд иностранцев и регулярная армия, состоявшая из мавров, сыграли важную роль в восстании военных.
Внимание Куниэда привлек мужчина с рыжими волосами, читавший газету за соседним столиком.
На нем была грязная от пыли и пота военная форма, на голове – фуражка с красной кисточкой. На поясе виднелась кобура. По лицу и цвету волос Куниэда предположил, что он ирландец.
Мужчина сидел, положив ноги в армейских сапогах на соседний стул, и, насвистывая, вглядывался в газету. Это была местная газета «Эль Аделанто». Время от времени он протягивал руку к столу, брал бутылку с пивом и делал глоток.
Рядом с бутылкой Куниэда заметил странный предмет.
Это был квадратный лиловый мешочек с яркой вышивкой золотом. Горловина мешочка была затянут белым шнурком, в общем, он выглядел совсем как японский талисман.
Ну да это и был талисман. Ведь надпись, вышитая золотой ниткой, представляла собой иероглифы: «Гора Нарита».
Куниэда с любопытством воззрился на мешочек. Если бы он увидел его в Японии, ничего странного в этом не было бы, однако здесь, в далекой чужой арене, при виде этого талисмана он вдруг ощутил тоску по родине.
Почему вдруг здесь оказалась эта вещь?
– Эксьюз ми.
Куниэда бессознательно начал разговор почему-то по-английски.
Рыжеволосый мужчина оторвал глаза от газеты. Перестав свистеть, он с подозрением взглянул на Куниэда. По-видимому, по-английски он понимал.
– Можно мне посмотреть вот это?
Проследив взгляд Куниэда, мужчина равнодушно пожал плечами, будто желая сказать, что ему совершенно все равно.
Куниэда взял талисман в руки.
Талисман был довольно грязный и производил впечатление вещи с давней историей. Ослабив шнурок, Куниэда вынул из мешка содержимое. На лицевой стороне сложенной несколько раз японской бумаги тушью было выведено: «Талисман горы Нарта». Внутри лежало что-то твердое.
Развернув бумагу, Куниэда обнаружил не табличку, которую обычно кладут в талисман, а плоский золотой кулон на тонкой цепочке. Длиной он был в один сун,[Мера длины,
3,03 см.] шириной в половину сун и был странной формы – три соединенных треугольника.
Подняв глаза, Куниэда увидел, что рыжий мужчина с интересом смотрел на вещь в его руках.
– Ты знаешь, что это такое? – не церемонясь спросил мужчина.