– Это японский талисман. Он ваш?
Мужчина покачал головой.
– Нет, не мой. Я его нашел тут, под столом. Может, мой друг по полку обронил, он только что здесь сидел.
Куниэда удивился:
– Друг по полку? Неужели у вас в полку есть японец?
– Ну да, есть один. Если это японский талисман, тогда точно обронил он.
Куниэда снова перевел взгляд на лежащий перед ним талисман.
Что-то шевельнулось в его груди. Неужели какой-то японец действительно принимает участие в этой чужой войне чужой страны? Совершенно невозможное предположение.
– А скажите, как его зовут?
– Мы его здесь зовем Гильермо, ну а настоящего его имени я не знаю.
Гильермо. Имя было испанское. Может, он все-таки был не японец?
Куниэда подался вперед и поспешно спросил:
– Где я могу с ним встретиться? Понимаете, я тоже японец.
Рыжий мужчина сложил газету и снял ноги со стула.
– Вот как… Ну тогда давай-ка подожди здесь. Я сейчас как раз в казарму собираюсь. Увижу его – скажу, чтобы он сюда пришел. Ты сам ему талисман и верни.
Мужчина положил на стол мелочь и ушел.
Следующие десять минут ожидания показались Куниэда вечностью.
Наконец оттуда, где на площадь выходила улица. Приор, появился крепко сбитый человек.
Как и тот рыжий, он был одет в серо-зеленую форму, на голове фуражка с кисточкой, и лицо его было действительно восточного типа.
Мужчина сразу остановил взгляд на Куниэда и тяжеловатой походкой подошел к столу.
Не в силах совладать с волнением, Куниэда встал «места и поздоровался с ним.
– Здравствуйте. Меня зовут Куниэда Сэйитиро, – проговорил он, склонив голову в поклоне.
Тот небрежно кивнул в ответ.
– Добрый день. Сато. Сато Таро. Я так понял, что мой талисман у вас?
Куниэда вздохнул с облегчением. Сато Таро. Не было сомнения, что его собеседник – японец.
Протянув ему талисман, Куниэда обратился к нему с возбуждением:
– Вот он Я был настолько поражен, найдя здесь японский талисман, что захотел непременно встретиться. с его хозяином. Вы ведь из Японии, да?
Человек взял талисман, бросил на него беглый взгляд и спрятал в кармане на груди.
Затем заказал проходившему мимо бою пива.
– Я тоже никогда бы не подумал, что встречу и таком провинциальном городе японца. Мир тесен.
Человек, назвавшийся Сато Таро, сел на стул. Куниэда сел рядом.
Принесли пиво. Они чокнулись бутылками и выпили.
Сато выглядел лет на тридцать. Это был высокий человек крепкого телосложения со смуглой кожей. Нa широкоскулом лице заметно выделялись глаза, в которых читался острый и решительный ум, а тяжелый квадратный подбородок напоминал доску для игры в го. Бравый солдат, что ни говори.
Куниэда несколько оробел.
– Я слышал, вас здесь называют Гильермо.
Широкая ладонь Сато сомкнулась на бутылке.
– Это просто прозвище. Парням японское имя не запомнить. Испанскими именами здесь называют многих иностранцев, не только меня. Послушай-ка, а ты кто – студент?
– Да, меня прислали сюда учиться по линии министерства иностранных дел. Я здесь уже два года. И все-таки встретиться здесь с японским добровольцем – это совершенно невероятно.
Сато усмехнулся:
– Никакой я не доброволец. Добровольцами зовут тех, кто берется за оружие ради идеи и за нее готов отдать жизнь. Я не такой. Мне нет дела ни до фашизма, ни до коммунизма. Я просто-напросто наемник – меня интересуют только деньги.
От ироничного тона Сато Куниэда несколько растерялся. Правда это или самоуничижение?
Он продолжил разговор:
– А когда вы вступили в легион?
– В начале этой весны. В городе Сеута, в Марокко.
– Вот как. А чем вы занимались до того?
– Служил на рыболовном судне, за тунцом ходил. Куниэда кивнул:
– Понятно. Вы – моряк? Вот, значит, почему у вас так развита мускулатура. Но почему вы оставили свое ремесло?
Глаза собеседника сверкнули, и Куниэда почувствовал неловкость. Наверное, он был слишком назойлив со своими вопросами.
Сато, однако, сразу ответил:
– Так, из-за ерунды. В море у Сеуты поскандалил с капитаном, тот меня и высадил. Делать нечего, вот и продал себя в легион.
Куниэда отпил немного пива и, выдержав паузу, снова спросил:
– Но сейчас ведь началась гражданская война, и, наверное, вам приходится нелегко. Повсеместно идут бои, здесь стало опасно, так что игра наверняка не стоит свеч.
Сато рассмеялся, обнажив зубы.
– Да нет, я бы не сказал. Чем опаснее дело, тем больше выигрыш. Да и поздно мне отказываться. У меня ведь контракт на три года, уйду до срока – расстреляют как дезертира.
Куниэда скрестил руки на груди.
– Как строго у вас – нельзя уйти, пока не кончится контракт. Я-то думал, что в легионе гораздо мягче условия.
Сато покачал головой:
– Я тоже так думал, но все оказалось иначе. Дисциплина здесь построже, чем в регулярной армии. Муштруют так, что кровью рвет, а когда доходит до схватки, первым в бой посылают легион. Не выложишься – не выживешь. Нормальным людям здесь делать нечего.
– Из Японии здесь только вы?
– Я слышал, в других отрядах тоже есть человека два-три. Встречаться мне с ними не приходилось, но вроде бы кто-то есть еще.
– Да что вы говорите! Но это же поразительно – японцы взялись за оружие, чтобы участвовать в гражданской войне так далеко от родины. Если бы об этом узнали в Японии, это было бы во всех газетных заголовках.
– Бравый японский солдат добровольно взялся за ружье, чтобы воевать с коммунизмом, или что-то ироде тот, да?
Наверное. На родине сейчас набирают силу именно такие настроения.
Сато прищурил глаза, подавляя улыбку.
– Ты еще молодой. Поверь, ничего особенно возвышенного в моей службе нет. В легионе нет ни одного достойного человека. У каждого какой-то грех на душе, каждый изменил имя, спасаясь от кого-то, каждый приходит в легион, скрывая прошлое. Так что…
Куниэда покраснел – Сато правильно понял его слова как дежурную лесть. Сато и сам, наверное, был одним из тех, кто вступил в легион, чтобы скрыться от чего-то, но спросить об этом Куниэда не решился.
Сато отодвинул стул и достал из кармана брюк часы на цепочке. Взглянул на них и сказал:
– Ну вот, уже скоро перекличка. После полудня мы выступаем. Так что я пойду.
– Скажите мне напоследок, откуда вы родом, – торопливо проговорил Куниэда. – Если хотите, могу передать весточку вашим родным. Я могу связаться с Японией через Сен-Жан-де-Люс.
Сато положил на стол деньги за пиво – за них обоих – и встал.
– Родился я в Токио, но с детства был прирожденным бродягой, и с тех пор, как уехал из Японии, прошло уже много лет. У меня нет ни родного дома, ни семьи. Так что спасибо, не нужно.
Куниэда нехотя поднялся.
Ему хотелось еще о многом расспросить Сато, но тот счел разговор законченным.
Куниэда протянул ему руку:
– Мне было очень приятно с вами познакомиться. Желаю вам удачи в бою.