Открыв окно, он посмотрел на проспект Гран Виа, находившийся далеко внизу. Машин действительно стало больше, появилось много разных марок, но дома и сам проспект выглядели почти так же, как во времена его первого приезда. Рюмон пожалел, что с утра было облачно, и он не видел пока настоящего испанского неба с его потрясающей голубизной.
Время от времени отхлебывая пиво, он наскоро распаковал вещи. С собой он привез средней величины чемодан и спортивную сумку.
Из кармана этой сумки Рюмон достал кошелек. Сев на диван, вытащил оттуда кулон.
Тот самый кулон, который он нашел перед самым своим отъездом в вещах, оставшихся от матери и переданных ему отцом на хранение. Кулон странной формы – три соединенные в ряд треугольника.
Достав записную книжку, Рюмон сравнил кулон с рисунком Куниэда Сэйитиро, на котором был по памяти изображен кулон, принадлежавший японцу по имени Сато Таро, сражавшемуся в Испании во время гражданской войны.
Чем больше Рюмон разглядывал кулон, сравнивая его с рисунком, тем больше видел сходство между ними. Неужели подобные кулоны были в то время в моде и их выпускали в большом количестве? Поверить в это было трудно. Нет, это не простое совпадение.
Кулон Сато Таро и эта вещица, принадлежавшая его матери, соединены некой невидимой нитью.
Рюмон был в этом уверен.
Перед отъездом он хотел показать кулон Куниэда. На всякий случай он позвонил ему, но тот уехал куда-то отдыхать и связаться с ним не удалось. До отлета оставалось совсем немного времени, и ему пришлось отказаться от этой мысли.
Отец Рюмона никаких подробностей о происхождении кулона не знал. По его словам, Кадзуми говорила, что он достался ей от родителей.
Он упоминал только, что деда, то есть отца Кадзуми, звали Нисимура Ёскэ. Практически ничего кроме этого Сабуро не помнил.
Рюмон достал из записной книжки фотографию.
Она тоже оказалась в вещах его матери, и на ней были запечатлены его мать, когда ей не было еще и двадцати лет, и ее родители. На деде надета рубашка с расстегнутым воротом, а мать с бабушкой снимались в простеньких ситцевых платьях. На заднем плане виднелась какая-то нехитрая постройка, наверное, их дом.
Рюмон поднес фотографию поближе к глазам и всмотрелся в лицо деда.
Может ли быть, что этот человек сражался в рядах Франко в испанской гражданской войне?
Рюмон прилег на диван.
У его деда, Нисимура Ёскэ, было продолговатое лицо, и, судя по фотографии, он не отличался ни ростом, ни крепким телосложением. Он был даже ниже стоящей рядом бабушки и никак не подходил под описание Сато Таро, данное Куниэда.
Было совершенно очевидно, что его дед никак не мог быть Сато Таро – об этом нечего было и думать.
Глядя в потолок, Рюмон попытался привести свои мысли в порядок.
Да, вполне возможно, что сходство между двумя кулонами – простое совпадение. Это весьма даже вероятно…
Но нет, случайностью это все же быть не может. Какая-то связь между ними должна быть.
А что если это вовсе не два разных кулона, а один и тот же? Тогда выходит, что дед при неких обстоятельства получил кулон от Сато Таро.
Кажется, Куниэда говорил, что, по словам Сато, еще не то один, не то два японца вступили добровольцами в Иностранный легион. Если предположить, что одним из них был его дед, Нисимура Ёскэ, и что они были с Сато боевыми товарищами, то при неких обстоятельствах дед вполне мог получить от Сато этот кулон.
А может быть, уже позже, после окончания гражданской войны, Сато случайно оказался в Мексике, познакомился там с дедом и подарил ему свой кулон.
Итак, между его дедом и Сато Таро наверняка существовала какая-то связь.
Выполняя спою задачу – занимаясь поисками Сато Таро, – Рюмон одновременно искал свои корни.
Когда он вернется в Японию, нужно будет обязательно найти людей, знавших Нисимура Ёскэ, и разузнать как можно больше о своей родне.
Рюмон расстегнул рубашку и повесил кулон на шею.
Приняв ванну, Рюмон вышел из отеля и направился по Гран Виа на восток.
Он решил сходить в главный книжный магазин Мадрида, «Каса дель Либро», и купить там карты и расписание поездов.
Через несколько минут он увидел справа кафе с вывеской «Манила».
Почувствовав жажду, он перешел через дорогу и сел за одним из столиков, стоящих на тротуаре перед кафе. Он вспомнил, как сидел здесь в первый свой приезд в Испанию.
Рюмон позвал боя и заказал бутылку пива.
Солнце по-прежнему скрывали туч, и все же воздух был словно раскален. Почему-то в Испании пиво кажется более вкусным. Наверное, из-за сухого воздуха.
Проходивший мимо человек с внешностью японца, не церемонясь, сел за столик Рюмона. Это был длинноволосый мужчина лет тридцати пяти, в потертых джинсах. Его левая рука, продетая в рукав синей куртки, по-видимому, была сломана и висела на перевязи.
– Здравствуйте, – проговорил он по-японски, приветливо улыбнувшись. Во рту ослепительно блеснул серебряный зуб.
– Здравствуйте.
Как только Рюмон неохотно ответил на приветствие, мужчина безо всяких предисловий обратился к нему:
– Не угостите ли пивом?
Рюмон пристально посмотрел на незнакомца.
Ну и нахал попался! Требует, чтобы его угощали пивом, от человека, которого только что встретил.
– Может, и угощу, если найду для того достаточные основания, – сказал Рюмон.
Мужчина в ответ положил правую руку на стол.
– Вот мои основания.
Его длинные ногти были покрыты слоем лака.
Взглянув на них, Рюмон, державшийся до тех пор настороже, немного успокоился.
– Вы – гитарист фламенко.
Собеседник снова показал серебряный зуб.
– Поняли, да? Отлично – не нужно будет много объяснять. Как видите, я сломал себе левую руку и работать не могу. Даже на еду еле-еле хватает. Ну, угостите соплеменника пивом?
В его тоне не чувствовалось и намека на то, что ему стыдно попрошайничать. Рюмону почему-то стало весело.
– Можно и угостить, если скажешь, как тебя зовут.
– Кадзама Симпэй. Лучший гитарист в Мадриде.
Рюмон с усмешкой покачал головой – ну да, рассказывай… Он почувствовал странную тягу к собеседнику.
– Меня зовут Рюмон, иероглифы – как в выражении «врата драконова дворца». Ну что ж, угощу тебя, как обещал.
Позвав боя, Рюмон заказал еще пива.
Вой взглянул на мужчину за столиком и многозначительно посмотрел на Рюмона. В его глазах читалась обеспокоенность, но Рюмон не обратил на это внимания.
Принесли пиво, и человек, назвавший себя Кадзама, осушил бутылку залпом.
– Ты здесь уже давно? – спросил Рюмон.
– Лет, наверное, десять.
– И сколько бутылок пива ты выпросил за это время?
– Э-э… сколько же… – ответил тот со всей серьезностью. – Наверное, не меньше полутора тысяч. Рюмон развеселился еще больше и, достав пачку сигарет, предложил Кадзама и дал ему прикурить.
– Не хотите ли пари? – спросил Кадзама, выпустив дым.
– Какое?
Кадзама взял уже пустую бутылку и, перевернув ее вверх дном, поставил на стол, горлышком вниз.
Приложив указательный палец ко дну, он приставил большой палец к стенке бутылки.