Трюк был – прозрачнее некуда, но Тикако согласилась без особых колебаний…
– Ты пьешь по-прежнему? – проговорила Тикако, доев паэлью.
Очнувшегося от воспоминаний Рюмона бросило в холодный пот.
Положив окурок в пепельницу, стоявшую на столе, Рюмон ответил, стараясь придать голосу невозмутимый тон:
– Время от времени. Но не так много, как раньше. – Он сделал ударение на слове
«раньше».
– Неужели? Это правильно. Здоровью вредит.
Услышав столь горькие для себя слова, Рюмон снова погрузился в воспоминания.
В их первую встречу он повел Тикако в ресторан французской кухни при одном из лучших отелей, где сам он бывал нечасто, и заказал полный обед. Пришлось проститься примерно с пятой частью зарплаты, но удовлетворение, полученное от проведенного там времени, вполне того стоило.
Тикако и в такой обстановке держалась спокойно и уверенно, как будто каждый день приходила туда пообедать. Казалось, Тикако, хоть она и была младше его на целых пять лет, уже немало успела повидать.
В тот вечер Рюмон узнал, что они учились в одном и том же университете. И когда выяснилось, что она тоже закончила испанское отделение, у него появилось чувство, будто их встреча была предопределена судьбой. Желая испытать девушку, Рюмон заговорил с ней по-испански – ее языковая компетентность была ошеломительна. Тикако работала в отделе Южной и Центральной Америки компании «Дзэндо», и, по-видимому, в основном ей были поручены контакты со средствами массовой информации испано-язычной Америки.
После этой встречи Рюмон часто старался выкроить время, чтобы сводить ее куда-нибудь. У обоих график работы не был упорядочен, и встретиться удавалось раз дней в десять, не чаще, но встречи с ней стали для него лучшим отдыхом. Он чувствовал, что так же было и для нее.
– Ты паэлью не хочешь? – обратилась к нему Тикако, и Рюмон снова вернулся к действительности.
– Я, по правде сказать, немножко перекусил перед приходом. Если хочешь – ешь. Ты ведь любишь паэлью.
– Ну, тогда с твоего разрешения… – Тикако улыбнулась, забавно сморщив кожу на переносице, и спокойно, не теряя достоинства, взяла его тарелку.
Рюмон прикусил губу. Ему отчетливо вспомнилось, как он обожал эту ее улыбку. И боль, которую Рюмон испытал, когда потерял ее, вернулась к нему с прежней силой, будто все случилось только вчера.
И виной всему было его пристрастие к алкоголю. Все было бы совсем не так, если бы он только не пил. Пьянство, и ничто другое, стало единственной причиной того, что их отношения не продлились больше девяти месяцев.
Не переставая жевать, Тикако проговорила:
– А от кого ты узнал, что я ушла с работы?
Рюмон достал очередную сигарету и закурил.
– Сейчас могу и признаться – после всего, что тогда произошло между нами, в начале следующего года я позвонил тебе на работу. Хотел, понимаешь, встретиться еще раз. Потом звонил тебе домой, но дозвониться мне не удалось.
2
Улица Мануэль-Фернандес-и-Гонсалес.
Ханагата Риэ, упавшая на асфальт, боязливо подняла глаза на мужчину, загородившего ей дорогу.
– Да это же Ханагата-сэнсэй! Что это вы тут делаете среди ночи?
Девушка услышала звуки японской речи, и у нее сразу отлегло от души.
Мужчина, с которым она столкнулась, был ее знакомый – японец по имени Кадзама Симпэй.
Кадзама помог ей подняться на ноги. Риэ вцепилась ему в руку.
– Помоги мне, меня преследуют, – с трудом выдавила она.
– Преследует? Кто?
Риэ оглянулась, но мужчины в черном плаще не было.
– Не знаю.
Кадзама дошел до угла и окинул взглядом улицу Принсипе, по которой бежала Риэ, спасаясь от погони.
Обернувшись к ней, Кадзама отрицательно покачал головой:
– Никого не видно.
Подняв упавшую сумку, Риэ схватилась за каменный парапет, отгораживавший тротуар от проезжей части. Заныли локти и колени, которые она ушибла при падении.
Кадзама, заметив наконец, что Риэ еле держится на ногах, поспешил поддержать ее.
– Ой, вы уж простите, я как-то не сообразил… Вы не сильно ушиблись?
– Нет, все в порядке, – произнесла Риэ, после чего все же, не доверяя ему, сама осмотрела улицу Принсипе.
И правда, там никого не было. В том, что ее преследовал мужчина в черном плаще, сомневаться не приходилось, однако сейчас его и след простыл.
Выпрямившись, Риэ попыталась разглядеть что-нибудь в темноте. В том месте, где лежал Хулиан Ибаррагирре, была непроглядная тьма.
– Так объясните, пожалуйста, что здесь в конце концов произошло? Вы бежали, не разбирая дороги, словно раненый зверь…
– На этой улице, там, в глубине, зарезали человека.
Кадзама разинул рот. В свете фонаря серебром блеснул вставной зуб.
– Зарезали? И вы это видели?
– Видела… – Риэ запнулась. – Скорее почувствовала.
Кадзама обернулся и снова пристально вгляделся в улицу.
– Вроде все спокойно. Может, сходим посмотрим?
– Ни за что. Меня преследовал человек, который пырнул его ножом. Может, убийца еще прячется где-то неподалеку.
– И правда. Тогда нужно убираться отсюда.
– Нет, я не могу. По меньшей мере нужно сообщить в полицию. Ты сходишь со мной туда?
При слове «полиция» Кадзама вдруг забеспокоился.
– Я полицию вообще-то не слишком жалую… От них и толку особого нет… Может, просто позвонить?
Риэ кивнула:
– Ты прав, первым делом позвоним. Какой у них номер телефона для срочных вызовов, ноль девяносто один или ноль девяносто два?
– Национальная полиция – ноль девяносто один, муниципальная – ноль девяносто два.
– А куда лучше звонить?
– Не знаю. До сих пор я как-то обходился без них.
Риэ и Кадзама обогнули запертый лотерейный киоск с опущенными ставнями и быстрым шагом прошли по узенькой улице Мануэль-Фернандес-и-Гонсалес до закусочной
«Чорисо», работавшей всю ночь.
В этом районе города и в светлую пору дня преспокойно торговали наркотиками. На грузовиках, груженных сигаретами, приезжали усатые мужчины подозрительной наружности и вместе с сигаретами продавали наркотики. Вот и сейчас у стены толклось несколько сомнительных личностей.
Закусочная «Чорисо» хоть и не была заполнена до отказа, все же полуночников там сидело немало. Окрестности – хуже некуда, но закусочная, которой управлял добропорядочный галисиец, была вполне приличной.
Риэ прямиком направилась к телефону в глубине зала и, набрав номер 091, рассказала о происшедшем.
То, что кого-то пырнули ножом, казалось, произвело на подошедшего к телефону полицейского не большее впечатление, чем звонок о заблудившемся ребенке. Риэ несколько раз повторила свой рассказ, потом объяснила, откуда звонит, и повесила трубку.
У стойки она увидела Кадзама, потягивавшего пиво.
– Сэнсэй, не выпьете вместе со мной?
– Нельзя. Да и патрульная машина скоро приедет…
– Да нет, эти господа торопиться ни за что не станут. Может, хоть чашку кофе?