Выбрать главу

Местная промышленность и промысловая кооперация области, замечает автор, план первого полугодия выполнили, но при этом торговля не получила 1 миллион 300 тысяч чайных стаканов, 300 тысяч ламповых стекол, 50 тысяч переносных ламп…

Какая проза, судачили за глаза партийные коллеги, набившие руку на борьбе с уклонами и оппозициями. Сорван выпуск детских матрасов, комодов, трудно купить даже сковородку, табуретку, патефонные иголки, резинки для подвязок… Ты скажи, кто в этих безобразиях виноват, кто вредительски срывает выпуск товаров широкого потребления, а уж мы с него за это спросим по полной программе. А Косыгин считал, что спрашивать надо с порядков, при которых все определяет Вал. Выпускали мебельные фабрики Ленинграда и области семь типов стульев, а теперь только — два. Так им выгоднее. План перевыполнили. И премия капает. Вот когда еще Алексей Николаевич нащупал болевую точку советской экономики, но тогда он не представлял, какой затяжной окажется болезнь.

Его статья вышла, напомню, 9 сентября. А ровно через месяц Косыгину пришлось еще раз менять работу. Его избрали председателем Ленинградского Совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов.

Фотография на первой странице «Ленинградской правды»; внизу, в уголке, коротенькая биографическая справка.

Началась новая полоса в его жизни. 6 ноября Косыгин открывает торжественное заседание в Кировском театре. Седьмого, когда страна, Ленинград празднуют 21-ю годовщину Октябрьской революции, вместе с Ждановым, Кузнецовым поднимается на трибуну… 7 декабря — открытие памятника Кирову. «С большим вниманием, — замечает репортер «Ленинградской правды», — слушают собравшиеся речь председателя Ленсовета тов. Косыгина». Специально перечитал ту речь в старой газете. Выступление, в общем-то, в духе времени и другим быть не могло. Этапы жизни верного соратника товарища Сталина, проклятья «подлым убийцам из троцкистско-бухаринской банды наемников фашизма».

Это слова. А дела председателя Ленсовета посвящены тем самым прозаическим «мелочам», которые достают нас каждый день. Отладить нормальную работу транспорта, чтоб люди не давились по дороге на работу и домой. Построить новые школы, побольше жилья, магазинов, кухонь-столовых, пунктов детского питания… Вот на эту приверженность Косыгина черновой, практической работе, умение вести ее и обратили внимание в Кремле…

Второго января 1939 года газеты опубликовали Указ Президиума Верховного Совета СССР о назначении Косыгина Алексея Николаевича наркомом текстильной промышленности СССР. Сам нарком узнал об этом из свежего номера «Правды», которую ему дали на Ленинградском вокзале Москвы. До этого он только гадал, зачем его столь срочно вызвали в Москву.

Год с небольшим в наркомате и — новое назначение: заместитель Председателя Совнаркома СССР.

Родной город, свой институт Алексей Николаевич не забывал ни на каких должностях.

…Летом 1969 года, во время экзаменационной сессии в текстильном неожиданно, без всяких звонков и предупреждений, появился Председатель Совета Министров СССР. Ему предложили показать институт, но Косыгин вежливо ответил, что в этих стенах ему провожатые не нужны, может сам провести кого угодно. Алексей Николаевич заглянул на кафедры, в аудитории, прошел на балкон большого актового зала. И ахнул — внизу тянулись, как в казарме, ряды раскладушек. Так разместили заочников, других мест для них не было. Подошли профессора, преподаватели. Говорили о сегодняшнем и завтрашнем дне института, о подборе абитуриентов — как можно более раннем, замечал Косыгин, о расширении информационной базы. Взглянув еще раз на «казарму», Алексей Николаевич пообещал вынести на рассмотрение Совета Министров вопрос о строительстве общежития, лабораторного корпуса, нового здания для техникума легкой промышленности. Журналисты институтской многотиражки подготовили информацию об этой встрече, но цензура ее не пропустила — о визитах членов Политбюро, мол, вправе писать только ТАСС, а ТАССу было неведомо, что Косыгин во время своего отпуска заглянул в родной институт.

— Ну и как обещания? — спросил я на всякий случай Романова, хотя знал, что за словом Косыгина всегда следовало дело.

— Мы и сегодня обходимся без общежитий студгородка, — ответил ректор. — Выручает косыгинское.

Виктор Романов — один из того полумиллиона ленинградцев, которых эвакуировали из города при непосредственном участии Косыгина весной и летом 1942 года. Это в его памяти навсегда.