Накануне, 16 марта, еще как Председатель Совмина России Алексей Николаевич выступил на заседании Совета Национальностей Верховного Совета СССР. Сессия обсуждала проект закона о пятилетнем плане восстановления и развития народного хозяйства СССР на 1946–1950 годы. «К концу послевоенной пятилетки общий объем промышленного производства республики предусматривается увеличить против довоенного уровня более чем в 1,5 раза, — говорил Алексей Николаевич. — Пятилетний план предусматривает восстановление и увеличение на территории РСФСР довоенного уровня посевных площадей, повышение валового сбора зерновых и технических культур…»
В его выступлении, как обычно, меньше призывов и общих слов, а больше деловой информации, которая может быть полезна товарищам и в других республиках. Россия, рассказывает Косыгин, в сорок пятом году взялась за строительство мелких электростанций в колхозах. За один год построена 1101 сельская электростанция. Теперь производство небольших гидротурбин для таких электростанций заложено в пятилетний план.
Еще одна большая забота, даже самая главная — восстановление жилья, разрушенного в войну, и новое жилищное строительство. «За пятилетие намечено построить в РСФСР силами Наркомгражданстроя…2,5 миллиона квадратных метров жилой площади, ввести в действие 450 школ, 400 больниц и поликлиник, свыше 800 детских учреждений и свыше 1000 коммунальных и культурно-бытовых зданий и сооружений. Для этого, продолжает Косыгин, потребуется создать свою производственно-техническую базу, предприятия по выпуску строительных деталей и материалов и, что самое главное, подготовить постоянные кадры строителей.
Как ждали то новое жилье в землянках и подвалах! Каждый день на имя Косыгина приходили письма с просьбами выделить стройматериалы, оконное стекло, кровельное железо. Нарком финансов Зверев попросил (17 ноября 1945 года) 150 стандартных домов для «переселения из землянок около 2 тысяч рабочих и служащих Наркомфина, проживающих в районах, подвергшихся немецкой оккупации». «Рассмотреть с планом распределения на первый квартал (1946 года)», — ответил Косыгин. То есть на общих основаниях.
С окончанием войны посыпались просьбы о новых штатах. Приморский крайисполком хотел бы «иметь представительство в Москве из трех человек» (письмо от 25 марта 1946 г.). Чуть раньше Совнарком Чувашской АССР «просит разрешить ввести должность заместителя председателя СНК ЧАССР по лесу и лесной промышленности». Правление Союза писателей предлагает увеличить суточные в командировках с 26 рублей до 50… На все депеши такого рода Косыгин, как правило, отзывается коротко и выразительно: «Снять с обсуждения». Или — «Отклонить». А что выделял он в этом потоке жалоб, просьб, печалей и тревог, которые обрушивал каждый новый день? Выделил, к примеру, письмо, больше похожее на вопль о помощи, из Дома-музея Чайковского в Воткинске. Распорядился помочь с капитальным ремонтом, изготовить мебель, дать ставку научного сотрудника. Мало того, поручил одному из сотрудников Совнаркома проследить за исполнением.
В те же дни к Косыгину обратилась большая группа профессоров Воронежского университета — девятнадцать человек. В таких условиях, писали они, невозможно дать студентам университетское образование. Восстановлен только один этаж. Холодно. Нет мебели. Студенты слушают лекции стоя… И опять — деловое распоряжение, реальная помощь.
В Воронеж пошли стройматериалы, а студенты, аспиранты, вернувшиеся с фронта, после лекций отправлялись на стройку. Мой хороший товарищ поступил в Воронежский университет через два десятка лет после войны, учился в новом корпусе — там на стенах висели фотографии давних субботников и воскресников, общей большой работы.
В разоренной стране не хватало самых элементарных вещей: одежды, обуви, белья… Депутат Верховного Совета СССР, ткачиха Шавандина просила Косыгина «оказать помощь ивановским текстильщикам. Питание очень плохое, — писала она. — Карточки отовариваются очень плохо. В столовой готовят одно блюдо — овсяную кашицу и без жиров. Мыла не дают очень давно…». Нарком угольной промышленности Вахрушев передал из Сталинска (нынешний Новокузнецк) телефонограмму: «На месте убедился, что инженеры Кузбасса за годы Отечественной войны совершенно обносились, не имеют самого необходимого…» Купить ничего нельзя даже в коммерческих магазинах — пустые прилавки. Нарком попросил «выделить 1500 костюмов, 1500 пальто, верхних шелковых сорочек — 3 тысячи, платья шелковые и трикотажные — 500, белье — три тысячи, обувь — 500 пар». Резолюция Косыгина: «Тов. Любимову (нарком торговли. — В. А.). Прошу вас оказать помощь инженерам Кузбасса». Спасибо Москве, приоделись летом сорок шестого года инженеры Кузбасса.