Из медицинской палатки разъяренной фурией вылетает Фая и пытается нас утихомирить — мол, мешаем процессу кормления младенца и шли бы мы все орать подальше… но разве ж нас так скоро угомонить? Постепенно, конечно, успокаиваемся, каждому из нас хочется погладить новые мужские «игрушки». Удивительно, Мадсены нас обрадовали, казалось бы, куда уж больше-то, а вот ППШ в комплекте с двумя запасными дисками каждый, полными патронов, подняли нашу радость на совершенно немыслимую высоту. Увесистые «папаши», свыше пяти кило каждый. Теперь можно ничего и никого не опасаться. Нет, конечно же, бдительности терять не будем, ни к чему расслабляться, но спокойствия и уверенности прибавилось.
Ну Тани, если ты не назовешь сына Пашей, Павликом — никто тебя не поймет! Рассказываю об этом за столом, на котором гордо лежат подарки от Наблюдателей — все радостно смеются и аплодируют. Мария оглядывается испуганно, как-то ей непонятно, что ребенка в честь оружия можно назвать. Люба ей переводит более подходящую версию, что-то вроде того что все наши островитяне просят назвать младенца в честь святого апостола Павла, сокращенно — Павликом, Пашей. Знаете что больше всего нас удивило? Её вопрос — а «кто и как крестить ребенка будет». Вроде как у нас тут католических священников нет, да и вообще никаких нет. Она уже видела как молятся наши мусульмане… Вот ведь нашла «проблему» — сначала назовем, а появится какой священник — тогда и окрестим, делов-то.
За всеми этими разговорами и хлопотами пришло время основной поставки, снова иду к плите. Нас теперь 19 человек, считая Павлика, а это без учета бонусной программы 28,5 кг! Немало! Тут надо серьезно подходить, вдумчиво. Оружие у нас теперь есть, к находкам на Кошке боекомплекта пока достаточно, они его опробовали и даже пристреляли. Пулемет и один из найденных автоматов закрепляем как штатное вооружение «Флагмана». Один ППШ беру себе — второй Николаю, это не обсуждается, да он и не возражает. Кому ж ещё-то как не нам с ним? Значит второй ручной Мадсен — Фиделю. К ППШ беру на запас ещё патронов, пристреливать будем, приноравливаться. Удивительно, вот оружие тут и там должно быть почтенного возраста, с «пробегом» и потертостями, но нет, ничего такого, всё новенькое, как будто со складов длительного хранения, в заводской смазке — так называемом «пушечном сале». Ничего, ототрем. Вот, кстати, беру мануалы по всему новому, как и собирался, нам собирать-разбирать их учиться надо будет, веса немного, а польза несомненная.
Далее идут заказы по спискам. И продукты, в этот раз удивительно, но их совсем немного, обычное пополнение возобновляемых запасов знакомых и одобренных уже нашими поварами марок. Кое-что с указанием веса пишут, постепенно привыкаем к такой системе. Женщины наши уже опросили пополнение — смотрю кое-какое женское бельишко и ещё «приданое» для младенца в нем присутствует. Не удержался, еще и синюю ленточку атласную прихватил. Ну не красную же «девчачью» брать? Хотя тут ни от какой не откажутся, всё в дело пойдет. Вроде как роженица сама ребенка кормить сможет, у нее это не первые роды, но всякие молочные смеси в списке также присутствуют.
Хочу взять ещё бухту провода для антенны в запас, что ребята подсказали. Но вес этот опять… Отложу на завтра. На вершинке Малой горушки закрепим — и связь там лучше будет, да и для большой рации пригодится. Обещали мне к вечеру в список что-то добавить, не тороплю, но очень хочется включить и послушать — может кто-то ещё подобную штуку имеет и на связь выйдет? Понятно, что оживленного радиообмена ожидать здесь не приходится, но все же, все же…
«Любите ли вы Театр так, как я люблю его?» — эти строки Виссариона Белинского знакомы, наверное, всем поклонникам сценического искусства. Воспользуемся? Непременно!
Ближе к вечеру «отправляем катамаран в дальний путь» — театрализованное представление, все взрослые мужчины кроме меня и бабая грузятся на него, женщины «рыдают и машут платочками». Играют по-настоящему, великий Станиславский был бы доволен, «не верю» нам не сказал бы. Полагаем так, оружие на таком расстоянии даже в оптику не разглядеть, но на всякий случай грузим его скрытно, да и у провожающих его не видно, благоразумно оставлено в ближних кустах. Так лучше. Будем надеяться, что те, кто за нами наблюдает — «А зори здесь тихие…» ни в какой из трех версий не смотрели и, даже, не читали, а мне и женской половине нашего гарнизона роли старшины Васкова и девчонок-зенитчиц по плечу.