Брэнд Нокдаун и Ко "Кот да Винчи"
Пролог
Бойся данайцев, предоплату дающих.
Принцип торговли
троянской лиги купцов
«Если посмотреть на Италию с высоты птичьего полета, — подумал Лео, — то наверняка выяснится, что она похожа на мой сапог. Нутром чую».
Аргумент был весьма сомнительным: в данный момент на Италию Лео смотрел с высоты птичьего шага, причем приподнявшись на цыпочки. А все потому, что окна его мастерской не более чем наполовину возвышались над мостовой. Только что по ней процокала каблучками пара хорошеньких девичьих ножек. К сожалению, мимо Лео...
Великий Леонардо да Винчи (как любил называть себя Лео при посторонних) отвернулся от среза мостовой — там как раз прогромыхали ботфорты патруля — и вздохнул. К сожалению, все остальные и не думали звать его великим Леонардо. Иногда звали «художником», иногда «мазилой», но чаще всего — «бестолочью». «Сами вы бестолочи! — тут же мысленно возразил всем остальным Лео. — Через пятьсот лет эти наброски будут продаваться на каком-нибудь "Сотбисе" за миллионы долларов!»
Художник прошелся вдоль холстов, расставленных у стенки. Покупатели почему-то не соглашались платить за будущие раритеты даже ту цену, на которую первоначально договаривались. Им требовались не гениальные эскизы, а банальные, совсем не талантливые, но зато законченные картины маслом. Леонардо с удовольствием исполнил бы их желание, но идеи так и распирали его. Руки только начинали творить, а мысли уже перескакивали на какое-нибудь новое изобретение, уводя за собой и руки.
Да Винчи покосился в угол, где хранились незавершенные поделки: полуразобранные самостукающие барабаны валялись поверх каркаса автоматической швейной машины, а в чертежи механического вычислителя был завернут прибор неизвестного самому изобретателю назначения. Впрочем, прибор пока тоже не работал. Все потому, что руки Лео успевали сделать только заготовку изобретения, а в голове уже появлялся замысел очередной гениальной картины.
Леонардо посмотрел на свои руки и произнес вслух:
— Все ясно! Проблема в руках. Не в смысле «у меня в руках решение», а в смысле «у меня проблема с руками». Они не успевают за ходом мысли. Значит, нужно придумать приспособление для рук, они начнут действовать быстрее, и тогда проблема будет у меня в руках...
Язык Лео еще не завершил фразу, а руки уже шарили вокруг в поисках куска бумаги, на которой нужно зарисовать сотни идей, вспыхнувших в голове.
— Вот так, — бормотал он, делая стремительные чертежи, — не придется ждать пятьсот лет... Будет мне и «Сотбис»... будут и миллионы долларов...
На мгновение изобретатель замер.
— Какой «Сотбис»? — сказал он себе строго. — Что за доллары?
Мысль Лео всегда опережала время, но иногда на слишком большие периоды. Да Винчи помотал нестриженной головой, выбрасывая из нее идеи грядущих веков, и вернулся к схеме ускорителя рук.
Однако сосредоточиться ему не дали.
В дверь постучали. Стук был не слишком громким (значит, не кредитор), не условным (не вечно выходящая за кого-то замуж подруга Джиневра), но слегка самоуверенным. Так стучали заказчики, которые приходили к Лео впервые. Да Винчи принял по возможности величественный вид и направился к двери.
За ней оказался мальчишка лет двенадцати, чернявый и с услужливой улыбкой. Больше всего он напоминал приказчика цветочной лавки.
— Ты кто? — спросил Леонардо, стараясь не уронить величия.
— Добрый день, достопочтимый синьор, — ответил мальчик. — Я Пьетро, работаю приказчиком в цветочной лавке напротив.
«Я гений», — констатировал факт Лео.
— Ну? — уточнил он у мальчика цель визита.
— Хозяин хочет заказать у вас рекламу, досточтимый синьор. Даст два золотых.
— Передай хозяину, что меньше чем за пять я работать не буду.
— Передам, синьор да Винчи. Только он все равно даст два.
Лео изобразил на лице муки внутренней борьбы. Приказчик Пьетро продолжал смотреть с профессиональной вежливостью. В цветочных магазинах умеют с одинаковым выражением участия составлять и свадебные букеты, и погребальные венки.
— Ладно, — сказал Леонардо после приличествующей случаю паузы, — но без задатка я работать не буду.
Вежливое участие на лице мальчика сменилось вежливым сомнением. Однако в этом пункте Лео был непреклонен: задатки служили единственным постоянным источником его дохода. До окончательного расчета дело не доходило никогда. Поэтому художник в меру резко хлопнул дверью и вернулся в центр комнаты. Там он остановился и наморщил лоб.
— Вот поганец, — сказал он, — совсем с мысли сбил. Я что-то рисовал? Или изобретал? Или разрабатывал концепцию?