— У меня к тебе будет еще одна просьба, — диктатор не дал сосредоточиться на новой, очень перспективной идее. — Есть у меня мечта. Хочу покорить небо. Летать, как сокол, под самыми небесами. Но не один. А со своей армией. Капиат куи капере потест.[10]
Да Винчи немедленно отреагировал:
— Слово «копи» я понял... В смысле, нужно собирать деньги?
Диктатор улыбнулся той самой улыбкой, при виде которой по телу пробегают мурашки.
— Если мы создадим воздушный флот, то возродим Римскую империю. И введем экзамен на гражданство. Тогда многим придется заняться самообразованием... Ладно, не бойся, для тебя сделаем исключение. Если выполнишь заказ по воздухоплаванию, можешь просить все, чего душенька пожелает! В пределах трех минимальных зарплат.
Леонардо замялся.
— Мне бы крышу...
— Зачем тебе крыша? — удивился диктатор. — Ты же в подвале живешь, у тебя целый дом над головой.
— В смысле... не могли бы вы сказать Моне Лизе, чтобы она отменила свой заказ?
Лоренцо покачался на каблуках.
— Это превышает три минималки, — сказал он. — Да напиши ты ее портрет, что тебе, трудно?
— Да как?! — художник не знал, то ли складывать руки на груди, то ли разводить ими. — Я ее не видел ни разу. Ее головорезы через день приходят и требуют. Я им говорю: «А оригинал увидеть можно?»
— А они?
— Они говорят: «Можно. Только после этого мы должны будем тебя убить».
Медичи нахмурился, собираясь с мыслями.
— Минуточку, — сказал он, — а что они с портретом делать будут? Сами смотреть?
— Да нет! Говорят, повесим в самом главном музее, в отдельном зале, за тремя бронированными стеклами...
— А посетителей будут убивать на выходе из зала?
Да Винчи наконец определился: он сначала развел руками, а потом молитвенно сложил их на груди.
— Так я и говорю: звери! Вы бы потолковали с ними, а?
Самый могущественный человек Флоренции прошелся туда-сюда и решил:
— Об отсрочке договорюсь. Но если не организуешь мне воздушный флот....
Медичи красноречиво провел рукой по собственному горлу, потом, спохватившись, — по горлу Леонардо.
— Дебес, эрго потес, — зловеще добавил он.[11]
«Валить отсюда надо, — с горечью подумал да Винчи, — куда-нибудь далеко, где закон и порядок. И никакой мафии. В Россию, что ли?»
Слова диктатора о самообразовании крепко засели у Леонардо в голове. Вернувшись домой, он пролистал древние трактаты, которые он взял как-то у Тосканелли почитать, и выяснил: спартанцы сбрасывали мальчиков со скалы вовсе не потому, что они были слабые и больные, а в попытках научить детей летать. Это была государственная программа, о которой знали лишь сами слабые и больные мальчики.
История с Икаром также не вдохновляла на покорение космоса. Правда, обожженные крылья натолкнули Леонардо на открытие микроволновки. Но отсутствие электроэнергии делало эту идею абсолютно бесперспективной.
После двух часов работы с рукописями стали проявляться издержки. Как оказалось, трактаты не только источник бесценной информации, но и отличное снотворное. Так, в полете творческой фантазии, Лео и отрубился.
Во сне с Леонардо произошло необычное приключение. Он вместе с Менделеевым и Нострадамусом оказался в запертой комнате, где из развлечений были только таблица химических элементов, учебник истории с таинственной надписью «7 класс» и три воздушных шарика.
Менделеев внимательно стал изучать таблицу элементов, Нострадамус листал учебник и что-то помечал на обрывке пергамента, Леонардо достались шарики... после чего шарики у него неожиданно отобрал какой-то медвежонок. Отобрал и начал медленно подниматься вверх. А какой-то поросенок принялся палить в него из ружья. Попав, направил дуло на Лео.
Такое развитие событий абсолютно не устраивало Леонардо, и он проснулся. Совместив приснившиеся шарики с проблемой покорения неба, Леонардо узрел истину: воздушный шар когда-нибудь станет первым летательным аппаратом.
Дело оставалось за малым — создать нечто подобное в реальности и совместить это когда-нибудь с настоящим моментом. Это оказалось посложнее. Шар Леонардо сделал из высушенных кишок животных. С помощью кузнечных мехов накачал его теплым воздухом. Корзину сплел из лозы. Правда, пока плел, воздух успел остыть и пришлось нагревать его заново.
Полученная конструкция напоминала гибрид ступы и надувного матраса. Но разве дело в красоте?
— Это гениально! — с восхищением и трепетом рассматривала Джиневра новое изобретение да Винчи. — А как оно называется?
— Шарлеонард.
— Вот бы полетать на таком — мечтательно улыбнулась Джиневра. — Хоть одним глазком увидеть наш город с высоты птичьего полета.