— Уже ушла, — художник демонстративно стоял спиной ко входу.
— А этот... со значками на одежде?
— Еще не пришел.
Генерал принялся откашливаться. «Сейчас опять арестовывать начнет», — досадливо подумал Лео и решил перехватить инициативу:
— А с минуты на секунду здесь будет мой друг из профсоюза киллеров. Он придет спросить, когда я напишу портрет его хозяйки Моны Лизы. Что прикажете передать?
— У меня ведь есть право на один телефонный зво... То есть на одного гонца?
Дверь хлопнула в третий — и последний — раз.
Следующие три дня прошли довольно сумбурно. Леонардо пытался всеми правдами и некоторыми неправдами раздобыть хотя бы словесный портрет Моны Лизы. Дядя Франческо периодически напоминал о необходимости оборонных исследований. Изобретатель клятвенно обещал скоренько все придумать, но пока мог похвастаться только одной разработкой — в результате модернизации и миниатюризации катапульты придумана мышеловка. Бестолоччи был очень доволен, в отличие от Франческо.
Иногда на улице попадался генерал Точчино. Арестовывать Лео он не спешил, но вздыхал с нечеловеческой тоской.
Только сильные мира сего не беспокоили изобретателя. Медичи, судя по всему, обиделся за попытку эмиграции. Сфорца, возможно, смог-таки пересечь границу — но только в одном направлении.
Впрочем, герцог очень скоро дал о себе знать.
* * *В дверь мастерской постучали поздно вечером. Леонардо как раз удалял неудачный вариант лица Моны Лизы (набор кубов и трапеций) и поэтому крикнул: «Войдите!», забыв, что дверь заперта изнутри.
Тем не менее стучащий вошел.
Лео обернулся и с изумлением уставился на гостя.
— Привет! — белозубая улыбка на черном лице смотрелась эффектно. — У меня к тебе дело.
— Неделя еще не прошла, — прошептал да Винчи, — ты же говорил.
Афроитальянец махнул рукой, прерывая бледные речи художника.
— Да все нормально. Я по другому вопросу. Герцог Сфорца просил передать, что снимает заказ.
— Сфорца? Заказ?—Леонардо заморгал, пытаясь свести воедино все слова собеседника.
Мафиозо улыбнулся еще шире.
— А где твой котяра? Кыс-кыс-кыс!
Бес, которого хозяин не мог дозваться никакими посулами, поступил подло — явился по первому зову.
— Это от меня кошкой пахнет, — пояснил мавр, подхватывая Бестолоччи на руки. — Ах ты, теплый какой!
— Так что там Сфорца? — да Винчи по-прежнему ничего не понимал.
— Да. Людовико давеча давал тебе заказ. На производство вооружений. Пу-у-узо мохнатое! Ну лизни дядю Мбамбу в нос!
— Вооружений? — изобретатель почесал голову.
— Ты что, — удивился наемник, — не выполнил?
— Выполнил-выполнил! — заторопился Леонардо. — Целых два изобретения подготовил!
«И отдал их в чужие руки!» — с отчаянием добавил он про себя.
— Молодец. Так вот, герцог передает, что уже ничего не нужно. Ой, какой урчалка! Война-то кончилась. Так что ты больше не нужен.
Мафиозо так амплитудно погладил Беса, что все убийственные приспособления из-под плаща блеснули, словно акульи зубы. У художника подкосились ноги, он сел на табурет.
— Я больше не нужен, — произнес он с отчаянием.
— Ну-да. Эй! Эй! Ты чего такой бледный?!
Леонардо пришел в себя от кружки воды, которую вылил на него мавр.
— Зачем? — прошептал изобретатель. — Зарезал бы так. Или тебе приказали пытать?
Мне приказали, — сердито ответил наемник, — передать тебе сообщение от Сфорца. И все! А ты в обморок падаешь.
Лео с трудом сел. Мастерская двоилась и норовила уплыть куда-то в сторону.
— А почему тебе? Ты же убийца.
— Так я ж и говорю: нашему брату сейчас очень плохо платят. Приходится подхалтуривать. Вот, устроился на полставки гонцом. Все равно заказов мало.
Афроитальянец повернулся к незавершенному портрету.
— Безликая она у тебя какая-то получилась, — авторитетно изрек он, — невыразительная. Просто пустое место, а не глава мафии.
Да Винчи угрюмо уставился на холст. Действительно, на месте головы главы зияло пустое место.
— Ладно, — сжалился наемник, — вопрос деликатный, здесь торопиться нельзя.
Он вздохнул и покосился на ножи на поясе:
— Хотя нужно.
Глава 8 Эмиграция
Еще неизвестно, что лучше: родиться
под счастливой звездой или в теплом,
комфортабельном рооддоме.
Нострадамус
— Так стало быть, нету?! — возмущался диктатор в ответ на робкие попытки Лео объяснить, почему срочный государственный заказ (лик Медичи на фоне золотых колосьев) не готов.
Вообще-то подобное и раньше случалось и всегда сходило Лео с рук, но на этот раз похоже, Медичи разозлился не на шутку. Видимо, так и не смог ему простить попытку дезертирства во время военных действий.