Укрывшись от любопытных глаз в кабинете диктатора, Леонардо и Лоренцо Медичи озаботились предстоявшим празднованием Дня Республики.
— Лео, я надеюсь на тебя. Приедут правители всех великих держав. Мы должны удивить чем-то грандиозным, — возбужденно расхаживал по комнате Лоренцо Медичи. — Фейерверки, католический хор, медведи... все это банально. Может, сжечь город?
— Было. Нерон уже сжигал Рим. В 64 году.
— Эх, — раздосадованно махнул рукой диктатор. — А что если устроить соревнования по разным видам спорта?
— Тоже было. Олимпиады с 776 года до нашей эры. У греков.
— Вот видишь! Все гениальное придумано до нас, — возмущался несправедливостью диктатор. — Остаются фейерверки, католический хор, медведи...
Обиженный диктатор надул губы, как это умел делать он один, сел в позу роденовского мыслителя и призадумался.
— Есть у меня одна идейка, — прервал затянувшуюся паузу Леонардо. — Новая игра. Бычий пузырь называется.
— А поподробнее? — встрепенулся диктатор.
— Играют две команды по одиннадцать человек каждая. Надутый бычий пузырь в руки брать нельзя. Играют ногами. Кто за девяносто минут забьет больше пузырей в ворота противника, тот и победил.
— А кто проиграл, — просиял Лоренцо, — проставляет победителю пузыри с вином, в эквивалент пропущенным мячам.
— Отличная идея, диктатор.
— Вот только одна загвоздка, — помрачнел Медичи. — Экономика Флоренции еще не оправилась от неурожая маслин. Теперь ей угрожает уничтожение быков. Извини, после празднования игру придется запретить.
Лоренцо порылся в карманах массивного красного халата и извлек свинцовый брусок:
— Это тебе мой подарок.
Леонардо недоуменно посмотрел на кусок дешевого металла. Лоренцо поманил его пальцем и прошептал на ухо:
— Только между нами: французские алхимики научились делать из свинца золото. Через несколько недель этот слиток сравнится в цене с золотым.
«Жаль только, — подумал Леонардо, — что не свинец подорожает, а золото подешевеет. Ладно, попробую изобрести из слитка что-нибудь для водолазов. Ботинки, например...»
— У меня к тебе будет еще одна просьба, — диктатор не дал сосредоточиться на новой, очень перспективной идее. — Есть у меня мечта. Хочу покорить небо. Летать, как сокол, под самыми небесами. Но не один. А со своей армией. Капиат куи капере потест.[10]
Да Винчи немедленно отреагировал:
— Слово «копи» я понял... В смысле, нужно собирать деньги?
Диктатор улыбнулся той самой улыбкой, при виде которой по телу пробегают мурашки.
— Если мы создадим воздушный флот, то возродим Римскую империю. И введем экзамен на гражданство. Тогда многим придется заняться самообразованием... Ладно, не бойся, для тебя сделаем исключение. Если выполнишь заказ по воздухоплаванию, можешь просить все, чего душенька пожелает! В пределах трех минимальных зарплат.
Леонардо замялся.
— Мне бы крышу...
— Зачем тебе крыша? — удивился диктатор. — Ты же в подвале живешь, у тебя целый дом над головой.
— В смысле... не могли бы вы сказать Моне Лизе, чтобы она отменила свой заказ?
Лоренцо покачался на каблуках.
— Это превышает три минималки, — сказал он. — Да напиши ты ее портрет, что тебе, трудно?
— Да как?! — художник не знал, то ли складывать руки на груди, то ли разводить ими. — Я ее не видел ни разу. Ее головорезы через день приходят и требуют. Я им говорю: «А оригинал увидеть можно?»
— А они?
— Они говорят: «Можно. Только после этого мы должны будем тебя убить».
Медичи нахмурился, собираясь с мыслями.
— Минуточку, — сказал он, — а что они с портретом делать будут? Сами смотреть?
— Да нет! Говорят, повесим в самом главном музее, в отдельном зале, за тремя бронированными стеклами...
— А посетителей будут убивать на выходе из зала?
Да Винчи наконец определился: он сначала развел руками, а потом молитвенно сложил их на груди.
— Так я и говорю: звери! Вы бы потолковали с ними, а?
Самый могущественный человек Флоренции прошелся туда-сюда и решил:
— Об отсрочке договорюсь. Но если не организуешь мне воздушный флот....
Медичи красноречиво провел рукой по собственному горлу, потом, спохватившись, — по горлу Леонардо.
— Дебес, эрго потес, — зловеще добавил он.[11]
«Валить отсюда надо, — с горечью подумал да Винчи, — куда-нибудь далеко, где закон и порядок. И никакой мафии. В Россию, что ли?»
Слова диктатора о самообразовании крепко засели у Леонардо в голове. Вернувшись домой, он пролистал древние трактаты, которые он взял как-то у Тосканелли почитать, и выяснил: спартанцы сбрасывали мальчиков со скалы вовсе не потому, что они были слабые и больные, а в попытках научить детей летать. Это была государственная программа, о которой знали лишь сами слабые и больные мальчики.
История с Икаром также не вдохновляла на покорение космоса. Правда, обожженные крылья натолкнули Леонардо на открытие микроволновки. Но отсутствие электроэнергии делало эту идею абсолютно бесперспективной.
После двух часов работы с рукописями стали проявляться издержки. Как оказалось, трактаты не только источник бесценной информации, но и отличное снотворное. Так, в полете творческой фантазии, Лео и отрубился.
Во сне с Леонардо произошло необычное приключение. Он вместе с Менделеевым и Нострадамусом оказался в запертой комнате, где из развлечений были только таблица химических элементов, учебник истории с таинственной надписью «7 класс» и три воздушных шарика.
Менделеев внимательно стал изучать таблицу элементов, Нострадамус листал учебник и что-то помечал на обрывке пергамента, Леонардо достались шарики... после чего шарики у него неожиданно отобрал какой-то медвежонок. Отобрал и начал медленно подниматься вверх. А какой-то поросенок принялся палить в него из ружья. Попав, направил дуло на Лео.
Такое развитие событий абсолютно не устраивало Леонардо, и он проснулся. Совместив приснившиеся шарики с проблемой покорения неба, Леонардо узрел истину: воздушный шар когда-нибудь станет первым летательным аппаратом.
Дело оставалось за малым — создать нечто подобное в реальности и совместить это когда-нибудь с настоящим моментом. Это оказалось посложнее. Шар Леонардо сделал из высушенных кишок животных. С помощью кузнечных мехов накачал его теплым воздухом. Корзину сплел из лозы. Правда, пока плел, воздух успел остыть и пришлось нагревать его заново.
Полученная конструкция напоминала гибрид ступы и надувного матраса. Но разве дело в красоте?
— Это гениально! — с восхищением и трепетом рассматривала Джиневра новое изобретение да Винчи. — А как оно называется?
— Шарлеонард.
— Вот бы полетать на таком — мечтательно улыбнулась Джиневра. — Хоть одним глазком увидеть наш город с высоты птичьего полета.
— Придет время, Джинна каждый человек сможет полететь к звездам, покорить мировой океан и даже избавиться от перхоти...
— Ах ты, мой фантазер. — Джиневра ущипнула возлюбленного за бок. — Ты еще скажи, что чуму победят.
С моря подул долгожданный бриз, паруса воздушного судна наполнились ветром.
— Пора, — сказал Леонардо и достал из-под лавки первого покорителя воздушного океана. — Вот и настал твой звездный час.
Бес громко мяукал, царапался и вырывался, но судьбу изменить не мог. Лео забросил кота в корзину и перерубил канаты.
Горожане высыпали на улицу и, как завороженные, смотрели на испытания. При виде прыгающей ступки с раздутыми кишками, из которой доносился визг испуганного кота, иезуиты крестились, слабонервные падали в обморок, сильно нервные ругались в голос.
Казалось, еще чуть-чуть — и шар взлетит. Но, как это часто бывает, в дело вмешался случай. На сей раз он явился в облике дятла. Глупая птица, выпучив глаза, долго пыталась понять, что за странное создание встало на его пути, пока не воткнулось клювом в шар. Этого было достаточно, чтобы шарлеонард испустил дух и шлепнулся корзиной на пиццерию.