Первая пицца оказалась комом...
Над идеей летательного аппарата тяжелее воздуха Лео думал так интенсивно, что пропустил обед, ужин и, кажется, два завтрака. Вскоре все мысли великого изобретателя стали крутиться исключительно вокруг еды. В голове мелькали бульонные кубики, универсальные шоколадные батончики и прочая фантасмагория. Когда Лео додумался до рецепта производства икры из нефти, он понял, что нужно срочно что-то предпринять. Лучше всего — что-нибудь съесть.
Сначала да Винчи решил сварить похлебку. Он поставил котел с водой на огонь и обнаружил, что бросить в него нечего.
Виной тому был Бес.
После неудачного покорения небесных просторов кот на нервной почве — или из чувства праведной мести — превратился в безжалостно жрущий агрегат. Он съел все, что было в доме. Осталось лишь тесто месячной давности. Кот съел бы и его, но не смог разгрызть. Покончив с домашними припасами, кот подался в примаки к кошечке мясника, обрекая Лео на голодную смерть.
Леонардо посмотрел на брикет высохшей муки и произнес:
— Близок ломоть, а не укусишь.
В другое время он погордился бы изобретенной поговоркой, но сейчас нужно было решать проблему. Мозг великого изобретателя выдал оптимальное решение.
— Раз укусить нельзя, — сказал Лео, берясь за нож, — попробуем разрезать.
Когда тесто было разделено на маленькие кусочки, в дверь мастерской постучали.
— Медичи должен был с вами договориться, — крикнул Лео. — Напишу я портрет вашей Моны Лизы, но чуть попозже!
— Я договорился, — раздалось из-за двери. — Но если не откроешь, могу и передоговориться.
Да Винчи бросился открывать, на ходу рассказывая о том, как много он работает, какие интересные результаты получил и как скоро все будет на мази.
Диктатор махнул рукой, прерывая поток оправданий.
— Все это отговорки, — сказал он. — Копиа верборум.[12] Мы безнадежно отстаем в гонке технологий. По агентурным сведениям, в России умельцы мастерят деревянные крылья и сигают с колоколен.
— И как? — с замиранием сердца спросил Леонардо.
— Пока только падают. Но это пока. Кто их поймет, этих восточных варваров. Я не удивлюсь, если они первыми в космос отправятся. Не зря сказано: экс ориете люкс.[13]
— Какой же это люкс, — возразил да Винчи, — если они падают? Вот у меня все рассчитано. Ей богу, на днях аэродинамику изобрету...
— Мне нужна не аэродинамика, — опять прервал его Лоренцо, — а конкретные результаты. На ближайшем саммите чем я буду поражать именитых гостей? У меня нет ничего, что могло бы стать символом новой, возрожденной Италии. Чувствуешь, чем это пахнет?
Медичи начал вертеть носом. Лео тоже принюхался. Пахло неплохо. Источник аромата обнаружился в очаге — это пахла кипящая несостоявшаяся похлебка.
Рядом с очагом на столе сидел кот (когда только появился?) и играл какой-то пустяковиной. Присмотревшись, Леонардо опознал в ней кусок засохшего теста. Увидев, что за ним наблюдают, он ловко сбросил кусок в кипящую воду, немного полюбовался делом лап своих и спрыгнул на пол. Там Бес сел поближе к очагу и принялся вылизываться.
Лоренцо и Леонардо одновременно заглянули в котел. В пузырьках барахтались куски теста.
— А что это у тебя тут варится? — поинтересовался Медичи.
— Тесто, — честно ответил хозяин.
— Кто это варит тесто? Его ведь нужно печь!
Медичи был известным любителем кулинарии и знал все возможные рецепты. Вареного теста в его практике еще не было.
— Можно попробовать? — с неожиданной ноткой неловкости спросил диктатор. Когда дело касалось вкусной еды, он становился сущим ребенком. Это было его слабостью.
— Да, конечно, — со страхом ответил Лео.
Медичи положил себе в тарелку вареного теста и попробовал кусочек.
Леонардо затаил дыхание. «Если что, — подумал он, — тело ночью закопаю где-нибудь. Или нет, сначала немного поизучаю анатомию человека».
До каннибализма Лео додуматься не успел: диктатор неожиданно произнес:
— Ого! А соли у тебя нет?
Посолив, Лоренцо принялся наворачивать новое блюдо с таким аппетитом, что да Винчи не выдержал и стянул несколько кусочков. На его голодный желудок они оказали божественное действие.
— Первый раз вижу такой рецепт, — заявил Медичи, вылизывая тарелку. — Неужели сам придумал?
— Сам, — соврал Леонардо, непроизвольно проглатывая слюну.
— Предлагаю назвать блюдо в честь моего дедушки: Макарони, — диктатор огляделся. — Добавки нет?
У да Винчи свело скулы, и он только помотал головой.
— Жаль. Вот это настоящий прорыв! А ты мне про аэродинамику талдычишь. Нет, макароны — вот изобретение, достойное саммита! Мы всем утрем нос! Пусть себе с колоколен прыгают.
В порыве сытого добродушия Медичи приобнял Леонардо:
— Поверь моему опыту: немного раскрутки, реклама в нужных местах — и макароны станут настоящим символом современной Италии! Это то, что мне нужно! И до чего же вкусно!
В животе изобретателя утробно заурчало.
— Везунчик ты, Лео, — сказал Лоренцо. — Я уже думал отругать тебя за неудачу. Не знаю, как первая страница в летописи, а последняя, кулинарная, страничка в журнале нам обеспечена. Но это не значит, что работы над летательным аппаратом с тебя снимаются. После Дня Республики будь готов к новым испытаниям.
После ухода демократического тирана да Винчи обратился к коту:
— Что щуришься? Ну да, от неприятностей ты меня спас. Допустим. А от голодной смерти? Зачем все тесто в воду покидал?
— Муррр, — ответил Бес и прищурился.
Лео проследил кошачий взгляд. Под столом валялась нетронутая порция сушеного теста.
Наступил День Республики. В честь такого события состоялся грандиозный фейерверк, были традиционные медведи и католический хор, но венцом мероприятия стали не они, а товарищеский матч в «бычий пузырь».
Посмотреть на диковинную игру собрались многие иноземные правители. Английскому послу игра очень понравилась. Но по традиции он был скуп на комплименты: называл игру на свой дурацкий манер футболом, исподтишка делал какие-то записи. Видимо, правила записывал.
Больше других идея футбола захватила мецената Людовико Сфорца.
— Брависсимо! — не находил слов Сфорца. — Неужели эту игру придумал обыкновенный человек?
— Мой двор славится своими изобретениями, — с удовольствием ответил Медичи. — Попробуй макароны. Завтра о них напишут в европейской летописи.
— Вкусно, — проглотил несколько макаронин Людовико. — Только, знаешь... соуса здесь не хватает. Так я насчет «бычьего пузыря». А что если на годовщину основания Милана мы устроим товарищеский матч между вашей футбольной командой и моей?
— У тебя есть команда?
— Будет. Наберу десяток легионеров из своего войска.
— Боюсь, у тебя ничего не выйдет. Патент на изобретение принадлежит лично мне.
— И почем патент?
— Я сам купил его за два мешка золота.
— Плачу три мешка....
— По рукам, — обрадовался выгодной сделке Медичи. — Только не пойму, зачем тебе это нужно?
— Создам самую лучшую в мире команду. Назову ее в честь родного города — «Милан». В ней станут играть все мои родственники — Индзаги, Джилардино, Шевченко... это очень дальний родственник, аж из Украины. Настанет время, когда весь мир будет поклоняться моему творению. Вот тогда все узнают, какой прозорливый гений был Людовико Сфорца!
— Ну-ну. Только деньги вперед....
Глава 5
Шифровальщик