— Вот у честного итальянца и спроси! — хмуро пошутил Франческо. — А раз денег нет, придется оказать ложе одну небольшую услугу. Потому что в следующий раз на заседание бесплатно пройти не получится.
— Я должен нарисовать синьора Дзюганелли с фигурой Аполлона? — поинтересовался Леонардо. — А Джирини — со лбом Сократа?
— Искусство требует жертв, малыш, — согласился Франческо, — но не таких. Все будет куда проще.
Процедура проникновения в ложу повторилась с тоскливой тщательностью, свойственной тайным организациям. В том же переулке, из-за той же колонны вышли те же темные фигуры. Нет, не те же — голос был незнакомый.
— Куда вы идете, путники?
Лео уже хотел ответить: «Да к свету мы идем, к свету!», но его опередили.
— Мя-а-ау! — раздалось за его спиной.
Даже на мгновенье Леонардо не засомневался, что это за кот.
— Ах ты, бестолочь! Я ж велел тебе сидеть дома!
Но охранник рассмеялся и сказал:
— Что ж, он тоже тварь божья и тоже достоин света.
Так кот вслед за хозяином был принят в масонскую ложу.
В уже знакомом темном коридоре Лео еще раз попытался выведать у дяди, о какой услуге шла речь. Но синьор Франческо просто втолкнул племянника в зал заседаний. Впрочем, дальше двери художник не продвинулся. Кот проскочил между ног у хозяина и направился было к любимым кисточкам, но тоже встал как вкопанный.
Нет, с одной стороны, ничего ужасного там не наблюдалось, но только с одной. Потому что вторую, отгороженную скамейками половину зала занимало целое стадо домашних животных. В основном собаки, но кроме того несколько кошек, два попугая, обезьяна и коза. Какой-то поклонник Калигулы умудрился привести даже свою лошадь.
— Вот это и есть та маленькая услуга, которую вы должны нам оказать, синьор да Винчи! — сказал Дзюганелли, с радушной улыбкой появляясь из-за крупа лошади.
— Выгулять их, что ли, пока вы тут заседаете? — догадался Лео.
— Нет, что вы! — улыбка Дзюганелли расплылась еще шире, что при его узком лице было уже небезопасно. — Просто мы видели, как вы рисовали кота, и восхищены вашим мастерством. И теперь каждый из нас хочет иметь дома портрет своего любимца, написанный вашей рукой. Мы вас очень просим, нарисуйте, пожалуйста!
— Всех? Да на это же месяц уйдет!
— Ну хотя бы эскиз, синьор Леонардо! — продолжал упрашивать Дзюганелли. — К тому же мы вас не торопим. Если угодно, можете работать целый месяц.
Почувствовав, что сейчас племянник совершит что-то непоправимое, синьор Франческо подошел к нему и шепнул:
— Лео, тебе нужны деньги или нет?
— Не ради денег, дядя, — вздохнул живописец. — Исключительно ради единой Европы.
На сей раз ничто не отвлекало Лео от работы. Вольные каменщики скромно расположились в углу залы и тихо обсуждали свои проблемы. Впрочем, они больше поглядывали, не подошла ли очередь их любимца быть увековеченным рукой великого мастера. Животные, словно понимая важность момента, тоже вели себя пристойно. Даже Бес не рискнул отходить от хозяина и лишь с тоской поглядывал на вожделенный голубой ящик.
Леонардо увлекся и рисовал быстро, размашистыми и точными штрихами. Пожалуй, так он и за один день справятся. Но судьба, приняв обличив охранника, опять вмешалась в планы художника.
Охранник ворвался в залу и закричал:
— Полиция!
В зале поднялся переполох. Запасной выход находился на территории живого уголка, но животные, заметив возбуждение хозяев, тоже заволновались и преградили проход к двери. Никто так и нe успел покинуть зал заседаний.
— Всем оставаться на своих местах! — Лео отметил, что в Милане что-то уж слишком часто ему приходится выслушивать эту фразу, — Полиция его высочества, герцога Сфорца.
Прекрасная акустика разнесла голос по всем углам зала. Даже да Винчи на мгновенье оторвался от работы. Все остальные замерли там, где их застал окрик. И только Бес сразу сообразил, что нужно делать при появлении полиции. Он стремительным броском пересек зал и нырнул внутрь голубого ящика с такой ювелирной точностью, что полог вернулся на место, будто никто его и не тревожил.
Полицейские не заметили кошачьих маневров. Tут и так было на что посмотреть. Да и в дверях уже появился начальник полиции в сопровождении пухлого молодого человека в щегольской одежде явно гражданского покроя, семенящего следом и пытающегося что-то на ходу объяснить.
— Вот здесь, синьор Арестуччи, они и собираются каждую субботу. И замышляют страшный антиправительственный заговор, я сам слышал. Это очень опасные люди, уверяю вас, особенно Джирини.
Не обязательно знать в лицо синьора Германци, чтобы догадаться — это он решил отомстить обидчикам и выдать их полиции.
— Господа, вы все арестованы по обвинению в государственной измене, — объявил начальник полиции. — И у каждого из вас есть право первым дать показание, подтверждая тем самым свое раскаяние и случайную, незначительную роль в заговоре.
Только теперь синьор Арестуччи удостоил вниманием огороженную часть зала. И то, что он увидел, совсем не вписывалось в картину заговора, уже сложившуюся в его голове.
— Это что у вас тут такое? — ошеломленно пробормотал он.
Синьор Дзюганелли уже оправился от первого шока и невинно спросил:
— А разве непонятно?
Начальнику полиции было совсем непонятно. Вместо притона заговорщиков он попал на какую-то ярмарку «Тосканский фермер». И теперь очень хотел бы услышать объяснения синьора Германци.
Но первый мастер потому и первый, что соображает быстрее остальных. Он тут же выдал свою версию:
— Синьор да Винчи, о котором вам, вероятно, приходилось слышать, проводит благотворительную акцию. На его новой картине будет изображено множество домашних животных. Вот он и согласился нарисовать портреты наших любимцев, а заодно подготовить эскизы к будущей работе.
Начальник полиции сопоставил факты, вспомнил туманные предупреждения герцога насчет покоя мирных граждан и решил поверить своим глазам, а не словам синьора Германци.
— Простите, господа! — мрачным тоном сообщил он. — По-видимому, произошла ошибка.
Но доносчик попытался поправить положение последним аргументом.
— Подождите, синьор Арестуччи! — закричал он. — А как же касса? Они же собирают деньги на заговор и держат их вон в том ящике!
Он подбежал к кассе, отдернул полог и запустил руку внутрь, но тут же выдернул обратно. Рукав его камзола был безжалостно разорван. Из ящика, яростно шипя, выскочил Бестолоччи.
Под общий хохот Германии вынужден быть бежать под защиту представителей власти.
— Всего хорошего, господа! — сказал, отсмеявшись, синьор Арестуччи. — Еще раз приношу вам свои извинения.
— Но касса?! — в отчаянии попытался остановить его Германии.
Полицейские не любят попадать в дурацкое положение. Но если такое все-таки случается, они очень быстро находят козла отпущения. Чаще всего среди гражданского населения.
— Пошел вон, идиот! — рявкнул на доносчика начальник полиции. — Чтобы я больше никогда тебя не видел и тем более не слышал!
И бедного синьора Германци вторично вытолкали из зала заседаний масонской ложи.
По темным улицам Милана заговорщики возвращались домой. Где-то впереди гордо шествовал герой дня Бес. Его желтые глаза светились в темноте весьма впечатляюще.
— Хорошо, что все обошлось, — нарушил молчание Лео. — Но теперь, наверное, ложа станет осторожнее. Сменит место и время заседаний, проверит надежность своих членов. И уж во всяком случае, им будет уже не до нас.
— Не беспокойся, Лео! — ответил дядя. — Никуда они от нас не денутся.
— Это почему же?
— Да потому что я — третий мастер ложи, — признался синьор Франческо. — И по совместительству руководитель Флорентийского отделения.
Пораженный новостью, Лео остановился.