Никогда не заимствовать у родственников, старая пословица пошла. Но она и Донни были только детьми, они не были ответственны или действительно не понимали о банкротстве и неспособности платить, а также о горьких чувствах.
Но теперь, в свои шестидесятые годы, внезапно Донни снова нуждался в ней, ей нужно было достаточно плохо, чтобы написать свое первое письмо к ней более пятидесяти лет. Нужно было снова подключиться к единственной семье, которую он оставил после того, как его дети умерли в потопе, а его жена уже умерла от рака. Должно быть, с единственным близким родственником крови, который он оставил.
Ей едва ли приходилось думать о том, что эти трое маленьких детей утонули, прежде чем он смог добраться до них, прежде чем он смог бежать из ресторана, где он работал, через хаотические, затопляющие улицы Нью-Орлеана, сражаясь с волнами воды в школу, d были обещаны городскими властями, полностью надежны и безопасны. Он прибыл, когда здание рухнуло под волнами и бушующими обломками, верхний этаж взорвавшейся классной комнаты, утопивший более двух десятков детей - маленьких детей, сгрудившихся в убежище, которым они были обеспечены взрослыми, было безопасно против любого шторма.
Отложив буквы в сторону, она прижалась к одеялу, пытаясь рассеять холод духа, который заполнил ее гораздо глубже, чем холод бурной ночи. Мягко она слышала, как волны бьют по берегу, сильно агрессивный прилив, но не волны ураганной силы; не здесь, в Тихом океане.
Но даже когда эта мысль успокаивала ее, на крышах внезапно двигался резкий порыв ветра и дождя, грохочущих вдовам.
Но это была лишь небольшая зимняя буря, не похоже на насилие урагана Восточного побережья.
Когда ураган Катрина ударил, она попыталась добраться до Донни, но у нее не было номера телефона или адреса. Она пробовала через спасательные подразделения, через Красного Креста, Армию Спасения и полицию, но не смогла получить никакой информации. Уже более года она пыталась, а затем этой осенью, когда Донни позвонил ей, потрясение этого телефонного звонка послало ее сердце колотить.
Он получил письмо, а затем еще два. И вот теперь он был под собственной крышей и в безопасности.
Но, подумала Кора Ли, жизнь никогда не была в безопасности.
И это не должно было быть. Все может случиться, любая жизнь может нанести катастрофический оборот, так же как любое море может стать жестоким. Даже укротитель Тихого океана мог наводнить землю, предположил она, при правильных условиях. Прислушиваясь к сильным волнам полного прилива, она подумала, как далеко от песка, который они ломали сегодня вечером, и она представляла, как они притираются на улице, в конце Оушен-авеню, где асфальт заканчивается на песчаном пляже. Но не здесь, подумала она упрямо, желая себя в чувство безопасности, но в то же время удивляясь, если в отдаленном будущем моря действительно вернут Западное побережье.
Именно так работал мир, подумала она сонно, в гигантских циклах перемен.
Но это будет столетиями, подумала она, когда она засыпала; все о земле было эфемерным, каждый в свое время и в цикле, ничто на этой земле не предназначалось навсегда.
Кроме того, подумала Кора Ли, наши собственные духи. Наши духи никогда не умирают, они просто движутся за пределы земных циклов, в царство, которое мы еще не можем видеть. И в глубокую, ветреную ночь Кора Ли спала.
3
Г-н ТРОКАТ лежал на спине, его четыре белые лапы в воздухе, его гладкое серебряное тело растянулось на всю длину на двуспальной кровати, заставляя спящего человека жить на краю. Левая рука Клайда Дамена висела на боку, его суставы опирались на холодный пол из твердых пород дерева; всю ночь Джо Грей отталкивал его от центра; всю ночь Клайд неосознанно давал, дюйм за дюймом, до упрямого владения кота. Теперь, когда Джо лежал довольный храп, прижимая лапу к плечу Клайда, все больше и больше места, внезапно он рывком проснулся и щелкнул правой стороной вверх, пристально слушая.
Звук был мягким.
Он пришел с крыши выше. Ритмический удар животного, мчащегося по черепице.
В следующее мгновение работа остановилась. Он услышал, как над ним открылось небольшое окно. Затем знакомое хлопание его двери из пластмассовой кошки, которая вела с его крыши на крыше, выходила через потолок на широкую стропилу в соседней комнате мастерской.
Тот, кто вошел, теперь находился внутри дома. Кошка или енот, опираясь на стропилу над столом Клайда в соседнем кабинете.
Никакая странная кошка не попала на личную территорию Джо без серьезного ущерба. Енот или опоссум вступали только под угрозу своей жизни.