Геллер позвонил ей из машины. Думал, что расстроится, но она обрадовалась.
— Ох, Глебушка, ну и слава богу. Езжай оторвись, — благословила она.
— Ничего себе, Лис! — возмутился он, — Я думал, ты сейчас будешь рвать и метать.
— С чего бы? Все равно на работе проторчу до вечера. Эти счета меня доконают.
— Я тебя ночью сам доконаю, если они не справятся.
— Лучше в Туле ночуй.
— Зачем?
— Как ты в ночь поедешь после зарубы? Опасно, Глеб. Не надо рисковать.
— Ну, посмотрим, — не стал настаивать он.
— Удачи тебе. Порви там всех.
— Спасибо, Лисуль. Постараюсь. Люблю тебя.
— И я тебя люблю, Кис.
Дорога не обременила пробками. Глеб добрался за три часа, почти не устав от руля. В маленьком, но уютном клубе он, как и хотел, встретил друзей по интернету. Таких же кроссфитеров, слегка сдвинутых на спорте.
Почти сразу Геллер увидел Мишу. Симонов стоял в стороне, не думая подойти поздороваться. Лишь склонил голову в знак приветствия. Уголок рта пополз вверх, рисуя на лице друга детства то ли саркастичную, то ли доброжелательную полуулыбку. Глеб кивнул в ответ, не желая быть навязчивым, вполне понимая Мишкину сдержанность. Геллер знал от Ви, что он ушел из Джедая. Но по всей видимости не растерял старых общих друзей.
Приготовившись к неизбежной зарубе, в которой Миша захочет уделать именно его, Глеб пошел переодеваться. Но он ошибся. Симонов не участвовал в соревнованиях, но отчаянно болел за какую-то девочку из группы scaled**. Она выложилась по полной и долго приходила в себя после комплекса. Мишка подавал ей воды, что-то говорил, отчего девчонка смеялась сквозь кашель и рваное дыхание. А потом они и вовсе ушли на улицу.
Глеб сосредоточился на собственных целях, следя за основной группой. Перед выходом его, как всегда, приятно потряхивало от волнения. Давно он не участвовал в подобных ивентах и сейчас просто кайфовал от почти забытого мандража. Чуть не подпрыгнул, когда сзади услышал Мишкин голос:
— Степанов хорош в тяжелке, но двойные скачет, как лох. Не закисни на трастерах и уделаешь его.
Глеб обернулся, не зная, что сказать.
— Ага. Хорошо, — покивал он, — Спасибо. Сам чего не участвуешь?
— Травма, — сморщился Мишка и повел плечом.
— Жаль.
— Да пофиг. Успею еще.
— Ага.
Неловкость грозила повиснуть тяжелым молчанием, но их спас организатор, который пригласил Глеба на исходную.
Как всегда, едва пискнул таймер, Глеб видел только штангу, а слышал только дыхание соперника. Но из фонового шума болельщиков, он различил Мишкины крики.
— Поднажми, Глебыч! Топи. Давай. Потерпи!
Глеб терпел и топил. Симонов болел за него весь день. Он отвесил Геллеру пять после первого комплекса. После второго, похлопал по мокрой спине. А после третьего, когда все закончилось, они хохотали, стебая друг друга. Как в старые добрые времена.
К Мише подошла та самая девушка, обняла за талию, склонила голову на плечо.
— Устала? — спросил он, целуя ее в макушку.
— Ага. Вырубаюсь.
— Сейчас поедем. Только итоги подождем. Вдруг ты выиграла.
Она скорчила смешную рожицу, ткнула Мишку кулаком под ребра.
— Я два комплекса из трех завалила.
— Но вообще хорошо выступила, — решил подбодрить ее Глеб.
— Спасибо, Глеб, это не правда, — подмигнула она.
Геллер сдвинул брови, не очень понимая, откуда она его знает. Он вопросительно взглянул на Мишку. Тот только глаза закатил, а девица захихикала.
— Я же говорила, он меня не узнает, — совсем развеселилась она, — Пойду кофе выпью, а то стоя усну.
И она отправилась к автомату.
— Ну и говно ты, Геллер. Я ей пять сотен теперь должен, — фыркнул Мишка.
— Она кто? — честно не узнавал Глеб, — И не говори, что я с ней спал.
Он прикусил язык, но Симонов оценил шутку, рассмеялся. Только потом объяснил:
— Мы учились в школе вместе. Она на год младше. Не помнишь?
Глеб попытался откопать в памяти лица, но неудачно. Он помнил несколько девчонок, но не был уверен, что узнает их сейчас.
— Вообще не помню ее. Она нас на год всего младше?
— Ну, да.
— Ей тридцать? Офигеть. Выглядит, как девчонка чуть за двадцать.
— Это спорт, Глеб, — подметил Мишка.
В этот момент девушка вернулась с тремя стаканчиками кофе.
— Спасибо, — искренне поблагодарил Глеб, — Прости, я правда не помню тебя.