Глеб услышал крики даже через закрытую дверь.
— …хотела жить с нами, да? Трахаться с обоими? Это просто… У меня слов нет Алис, — Мишка.
— Да ты меня слушал вообще? Я последний месяц только и говорила о переезде. Я с тобой хотела жить, Миш. Вдвоем.
— То есть, ты всю дорогу его хотела и собралась сбежать, чтобы не сорваться? — ядовито поинтересовался Симонов.
— Ты каждое мое слово будешь переворачивать с ног на голову?
— Ты же раздолбала к херам всю мою жизнь, так имею право.
— Миш, я не хотела тебя ранить, — заплакала, — Клянусь, этого больше не будет. Никогда. Я ошиблась, но… Этого не повторится, поверь. Пожалуйста.
— Поверить тебе? Да как теперь тебе верить, Алис? Я тебя видеть-то не могу. Ты мне рога с лучшим другом наставляла.
Глеб стоял, не смея уйти и перестать подслушивать. Он словно вернулся в прошлое. Словно опять лежал под одеялом, не желая слушать крики родителей, но и не имея сил перестать.
Геллеру едва не врезала по лбу распахнутая дверь. Он вовремя посторонился, избежав удара, но не смог увернуться от Мишкиного плеча. Симонов вылетел из дома, как комета, обернулся, увидев Глеба, обжег яростным взглядом и помчался вниз по лестнице.
— Миша, — крикнула ему вслед Алиса, выбежав босиком на площадку, — Миш, пожалуйста…
Она тоже увидела Глеба. Открыла рот, чтобы что-то сказать, но не успела. Он втолкнул ее обратно в квартиру, прикрыл дверь.
— Лис, я… Я все ему сказал, — выдал Глеб.
— Да ты что! Правда? А я и не поняла сразу, — рассмеялась она сквозь слезы, что брызнули из глаз.
Алиса отбросила его руки со своих плеч, размахнулась и влепила ему оглушительную пощечину. У Глеба аж в глазах побелело. Едва он прозрел, она ударила еще раз.
— Никогда тебе этого не прощу, слышишь? Как ты мог? Как ты посмел?
— Мы оба посмели, Лисичка, — обреченно выдохнул Глеб, — Мы делали это вдвоем. Но лишь у меня хватило духу признаться.
— Боже, надеюсь это достойно медальки за мужество и храбрость? Где их выдают? В министерстве Мудаков?
Она пыталась влезть ногой в босоножку, но из-за злых слез, что текли из глаз, никак не попадала.
— Прекрати, Лис! — не выдержал Глеб, — Я же люблю тебя, черт подери. Я не мог…
— Да уж! Ты не мог держать свой поганый рот закрытым, — перебила Алиса, — Ты ни черта не знаешь о любви. Это не только секс. Не только веселье.
— А что еще, Алис? Работа? Великий труд? Похоже, херово ты трудилась, раз все так легко рассыпалось.
Она всхлипнула, заходясь новой волной удушливых рыданий. Присела на пол, натягивая обувь, пытаясь успокоиться, поднялась, схватила с тумбочки темные очки, обернулась к Глебу.
— Да, ты прав. Я дерьмо. Сделай милость, не пиши мне, не звони мне, не подходи ко мне. Просто исчезни из моей жизни, Геллер. Из нашей жизни.
— Это не поможет, Алис.
— Да пошел ты, — и хлопнула дверью, уходя.
Глеб ни капли не удивился. За этот год, за последний месяц он прекрасно узнал Алису. Понимал, что она до победного будет цепляться за Мишку. Даже после того, как Глеб спалил ее уютный пряничный домик, Алиса пыталась собрать угольки, убеждая себя, что это все сгодится для пропитания и жилья. Именно поэтому Геллер не собирался говорить Мишке. Если на Алису он злился за ее трусость, а себя ненавидел за то, что предал, то Мишка уж точно не заслужил того, что они оба натворили. Он имел право на счастливое неведение, о котором говорил Глебу отец. Но не сбылось. Эгоизм победил.
Не очень счастливый победитель побрел в комнату собирать вещи. Он складывал в сумку все подряд. Просто запихивал то, что попадалось в руки, не думая. Хватило мозгов взять ноутбук. Вернувшись к Ви, Глеб первым делом стал искать себе жилье. За этим занятием его и застала хозяйка. От нее сразу повеяло хорошим настроение, которое обычно Ви ловила после хорошего секса. Геллеру захотелось ее придушить, но он сдержался.
— Жизнь боль? — уточнила для порядка Ви, присаживаясь рядом с ним на диван.
— Угадала.
— Расскажешь подробнее?
— Не сегодня, Вилюш.
— Квартиру ищешь? — заглядывая в экран.