— Ты прав, мне захотелось её прочитать! Но ты ведь привезешь для меня эту книгу в следующий раз? — неожиданно даже для самого себя, выпалил профессор.
— Да, — несколько секунд подумав, ответил канадец, — привезу.
Тем временем на соседней скамейке мама с маленькой девочкой раскрошили большой батон и кормили птиц. Голубей вокруг становилось всё больше и больше. Один из них, видимо, без всякого злого умысла, оставил след на коричневом ботинке Глена. Заметив это, Глен очень удивился, замолчал и с недоумением стал рассматривать ботинок. Почувствовав смущение приятеля, Иван Осипович решил подбодрить его.
— Не обращай внимания, — сказал он. Потом немножко подумал и добавил: — Это хороший знак — богатым будешь!
— Как это? — удивился Глен, пытаясь понять, шутит Иван Осипович, или говорит серьёзно.
— Ну, это шутка такая, — признался Иван Осипович, хотя ему и в самом деле казалось, что подобная примета существует. Впрочем, сам он в приметы не верил.
Глен немного подумал, потом тихонько засмеялся.
— Ну, это вряд ли, Иван,— улыбаясь, сказал он. — Вряд ли я стану богатым теперь. Уж если до сих пор не стал!
Они, видимо, задумавшись каждый о чем-то своём, ещё несколько минут молча смотрели на бесцеремонных голубей.
— Слушай, я что-то проголодался, — неожиданно признался канадец.
— А я нет, — сказал Иван Осипович. — Мне, когда жарко, вообще, есть не хочется. А вот от мороженого я бы не отказался. Давай, по мороженому!
— Давай! — согласился Глен. — Мне так нравится ваше русское мороженое! У вас умеют его делать!
— Согласен, — отозвался Иван Осипович. — В Москве оно тоже вкусное.
— А что, разве в Москве продается другое мороженое?
— Да, немножко другое, но тоже вкусное.
— Верю на слово. Значит, по всей России живут мороженщики высшего класса! — решил польстить русскому приятелю Глен.
— Наверно, — охотно согласился профессор.
Взяв по «супер-трубочке», они вернулись на свободную скамейку.
Несколько минут приятели молчали и сосредоточенно ели мороженое: оно оказалось и в самом деле вкусным, — торопились его доесть, пока не растаяло.
— Так ты говоришь, Иван, рассказ о Блудном сыне — твой любимый сюжет из Библии? — быстро покончив с мороженым, спросил канадец.
— Один из любимых, — уточнил профессор.
— А какой самый любимый? — не унимался канадец
— История Иова, — не задумываясь, ответил Иван Осипович.
— Да-а-а… Да! — покачал головой канадец. А ты Иван, значит, Библию часто перечитываешь? — с любопытством спросил Глен.
— Ну конечно, — сказал Иван Осипович. — Я ведь тоже верующий, только я не протестант, как ты, а принадлежу православной Церкви.
Канадец задумался.
— А, понимаю! — воскликнул он наконец. — Вы похожи на католиков? Да?
— Нет, не похожи!.. — добродушно возразил Иван Осипович.
— А на кого вы похожи? На нас, протестантов? — простодушно спросил канадец.
— Нет, на вас, мы тоже не похожи! — ответил профессор.
— Почему? — обиженным тоном канадец.
— Понимаешь, Глен, с вами у нас ещё больше различий, чем с католиками.
— Объясни! — потребовал канадец.
— Хорошо! — охотно согласился профессор. Он и в самом деле обрадовался вопросу Глена, потому что тема эта ему и самому была интересна.
— Ведь ты, Глен, хорошо знаешь традиции католиков?
— Достаточно, — со скромным достоинством ответил приезжий протестант.
— Правильно! Иначе и быть не может, — согласился Иван Осипович. — Ведь ваша вера и зародилась-то, как протест против католицизма. Согласен?
— Разумеется, согласен, потому что это — прописная истина.
— Правильно. Вы протестовали против папизма, индульгенций и так далее…
— А что, разве ваша религия это поддерживает?
— Но в нашей религии ничего подобного никогда не было.
Канадец задумался.
— Ну, значит, вы тоже протестанты, — предположил он, — просто другая ветвь.
— Нет, — сказал профессор. — Мы не протестанты, у нас с вами слишком много различий. Мы, например, почитаем святых. Кроме того, наши храмы украшены красивыми иконами.
— Понятно, — сказал Глен. — Значит вы, как греки. Но я смутно представляю твою религию. Знаю только, что вы слишком почитаете святых. Это неправильно!.. Главное — Бог. Святые были такими же людьми, как мы, — какой же смысл их почитать?..
— Ты прав, Глен: главное — Бог. В этом наши религии единодушны. Но почему же по-твоему, нельзя почитать святых?
— Да потому, что это всё равно, как если бы я стал молиться тебе, а ты мне. Где тут смысл?
— В этом, Глен, действительно, смысла нет, да ведь мы с тобой и не святые!..
— Но ведь святые ничем от нас не отличались!.. — убеждённо сказал Глен.
— В этом я что-то сомневаюсь! — усмехнулся профессор.
— Как можно в этом сомневаться? — поразился Глен. — Они же люди! Просто люди! Они верили в Бога, — и я тоже верю…
— Ты смог бы серьёзно утверждать Глен, что апостол Павел, например, был таким же, как мы? — Иван Осипович внимательно посмотрел на протестанта. — Я надеюсь, ты не считаешь себя равным Апостолу Павлу? Может, всё-таки тут есть какая-то разница?
Канадец надолго задумался, а потом неохотно признал:
— Ну, определённая разница, конечно, есть…
— Значит Апостол Павел, всё-таки заслужил наше почитание?
— Заслужил, — вздохнул канадец.
— Ну, значит, и спорить не о чём! — торжествующе подытожил профессор.
Канадец насупился и угрюмо замолчал. Он не был готов к такому разговору, — русский профессор налетел на него внезапно, как коршун. Кроме того, думать на серьёзные темы в такую жару уже не хотелось. Поэтому, он разозлился.
— А иконы? — с вызовом сказал он. — Зачем они нужны, ваши иконы? В Библии, по-моему, ясно говорится: «Не сотвори себе кумира»… А вы кланяетесь и молитесь иконам.
— Эх, не правильно ты всё понимаешь!.. Мы кланяемся не иконам, а тем, кто на них изображен. — Вот скажи, Глен, у тебя есть внуки? — неожиданно спросил профессор.
— Нет, — угрюмо буркнул Глен. — У меня двое взрослых сыновей, но внуков, к сожалению, нет. И причём тут внуки? Ты просто уклоняешься от темы!..
— Я не уклоняюсь. Я это для примера спросил. Когда ты смотришь на фотографию своих детей, ты же их вспоминаешь? Ты вновь переживаешь какие-то события, связанные с ними, ты, может быть, даже разговариваешь с ними мысленно…
— Ну, конечно, — это всё так…
— Вот так же и мы с помощью икон пытаемся устремить свои сердца к тем, кто на них изображён. А вы… Да на что, вообще, похожи ваши церкви?
— И на что же? — обиженно вскинул голову Глен.
Обстановка, по-видимому, накалилась, но Ивана Осиповича, кажется, понесло.
— Они похожи на офисы! — с пафосом заявил профессор. — Или на больницы!
— И что же, позволь спросить, в этом плохого?
— Ничего! Но, офис — есть офис, а церковь — это церковь, и не надо их смешивать.
— Вот и не смешивай! — почти выкрикнул Глен.
Иван Осипович в сердцах отвернулся от приятеля.
Несмотря на то, что последнее слово осталось за ним, Глен понимал, что этот раунд русский профессор всё же выиграл. Поэтому Глен не торжествовал, а чувствовал, как в душе у него поднимаются обида и раздражение. Глаза его заблестели, — видно было, что он пытается сдерживать себя.
— Что-то мне подозрительно, — неприязненным тоном сказал Глен, — уж очень ты, в этом вопросе подкован. Говоришь, точно по бумажке. Может, ты на самом деле священник? Во всяком случае, можно подумать, что ты богослов, которого послали на проповедь среди неверных.