— Слыхал новость, Квилл? Нашли название празднику, да ещё какое! Оно вызовет просто всплеск энтузиазма. А на что-нибудь «полуторавековое» народ не откликнулся бы… «Пикакс и я»! Хикси увидела название во сне, хоть и помалкивает об этом!
— Что ты говоришь! — восхитился Квиллер.
— Всё-таки она классная! Ну ладно, мне пора на станцию — проверить, настроено ли пианино. Пока!
Уэзерби Гуд (чей псевдоним утверждал: погода будет хорошей — настоящее имя его было Джо Банкер) развлекал слушателей метеопрогнозов, распевая между сообщениями «Ненастье», «Свет твоей улыбки», «Голубое небо».
Пикакс не без причины не мог и не хотел перенять у городка Брр удачный девиз. Это был вопрос чести, как бы глупо ни звучало подобное утверждение для посторонних. Пикакс был больше, а Брр — старше. Антагонизм проявлялся во всём, даже футбольные матчи выливались в настоящие баталии между болельщиками, пока наконец шериф не додумался приходить на игры с собакой.
Всё началось в 1850 году, когда первые поселенцы, приплывшие на кораблях, разбили лагерь на берегу естественной гавани. Они дали этому месту славное шотландское название — Бурр, Репейник[1]. Однако рисовальщик вывесок, малюя указатель, ошибся и написал: «Брр», а поскольку это было самое холодное место в округе, горожане, с юмором, присущим первопроходцам, решили: так тому и быть!
Пятьдесят лет спустя, когда здесь возник округ, ожидалось, что столицей его станет Брр, но отцам-основателям приходилось думать о будущем, и они выбрали другой, более удобно расположенный населенный пункт.
Далее следует романтическая часть истории. Посланцы правительства выбрали участок, на котором нашли ржавую киркомотыгу, воткнутую в пень на развилке тропы. Так главный город округа получил название Пикакс-Сити[2]. Исторический артефакт, который вдохновил на это отцов города, хранился теперь в здании городского совета.
В общем, было что отпраздновать на празднике «Пикакс и я»!
Квиллер выслушал удобопонятный миф о названии и от Полли Дункан, главной женщины его жизни. Она жила через три дома от него, но каждый вечер, в одиннадцать часов, они созванивались. Полли недавно сменила пост директора Пикакской публичной библиотеки на новую рискованную должность менеджера книжного магазина. Обе работы позволяли быть в курсе последних сплетен, и Полли, надо отдать ей справедливость, всегда доносила их до Квиллера. Сам он не склонен был сплетничать, но ничего не имел против того, чтобы послушать, особенно если слухи исходили из такого безупречного источника, как Полли.
На сей раз Полли сказала:
— Все в восторге от названия! Считается, что пиар-комитет родил его после мозгового штурма, но ходят слухи, что название приснилось Хикси Райс во сне, и я склонна этому верить. А ты, Квилл?
Он осторожно ответил:
— Не важно, как это вышло, важно, что мы имеем в итоге. А такое название задает празднованию нужный тон.
— О, как ты прав, дорогой… Как думаешь, что мне надеть на обед к Милдред в воскресенье? Если погода будет хорошая, могут накрыть «на палубе».
— «На палубе» или нет, а я бы хотел видеть тебя в твоем новом голубом брючном костюме.
Голубой подчеркивал свежий цвет её лица, блеск глаз, серебристый отлив элегантно причесанных волос. Все это можно было приписать брокколи, листовому салату и одному банану в день, в чью пользу Полли свято верила. «Ешь брокколи» — напоминала она Квиллеру, когда им случалось вместе обедать.
— Ты принесёшь что-нибудь на вечеринку, Квилл?
— Захвачу бутылочку… Так я зайду за тобой в час?
— Я буду готова. Поднимись поздороваться с Брутом и Каттой. Спокойной ночи, дорогой. A bientot!
— A bientot!
Квиллер был рад, что Полли преодолела стресс, связанный со сменой работы, обрела прежнюю жизнерадостность, в общем, снова стала самой собой.
Четверо соседей, которые сошлись за обедом в воскресенье, были добрыми друзьями. Хозяин, Арчи Райкер, являлся издателем «Всякой всячины», а его супруга Милдред вела в этой газете раздел для гурманов. Арчи и Квилл дружили ещё с детских лет, проведенных в Чикаго, и понимали друг друга с полуслова.
Погода выдалась приятная, и они решили выпить на свежем воздухе: шерри — для дам, минеральная вода с клюквенным соком — для Квилла, мартини — для Арчи.
Полли произнесла тост:
— За красивых людей!
— И за Арчи, конечно, тоже! — вставил его старый друг.
Раздраженно сопя, Арчи сказал:
— Нам пришло гневное письмо от одного из твоих постоянных читателей. Он жалуется, что ты слишком часто повторяешь слово на букву «к» в своей колонке. Угрожает отказаться от подписки.