Лилиан Джексон Браун
Кот, который был почтмейстером
ОДИН
Мужчина лет пятидесяти, рост шесть футов и два дюйма, седеющие волосы, усы густые, открыл глаза я обнаружил себя лежащим на чужой кровати в незнакомой комнате. Продолжая спокойно лежать в постели, он без особого любопытства оглядел комнату, останавливая мрачный взгляд то на металлической спинке кровати, то на отвратительного цвета стенах, то на телевизоре, высоко на полке. За окном бешено метались ветви деревьев.
Он почти явственно услышал нежный голос матери: «Дерево приветствует тебя, Джеймси. Помаши и ты в ответ, как вежливый маленький мальчик».
«Джеймси? Это моё имя? Оно звучит не совсем… точно… Где я? Как меня зовут?»
Вопросы возникали и медленно таяли в его сознании, не вызывая никакого беспокойства, разве только растерянность.
В памяти всплыл образ старика с бородой, Санта-Клауса, который, стоя возле кровати, говорил: «Мы отвезём тебя в больницу. Ты имеешь скарлатина, Джеймси. Мы карашо тебя лечить».
«Больница? Это – больница? У меня скарлатина?»
Несмотря на внешнее спокойствие и безмятежность окружающей обстановки, появилось неприятное ощущение, что ему не хватает чего-то жизненно важного, как будто он лишился кого-то близкого. Мама? Он нахмурился и почувствовал слабую боль. Поднял левую руку и нащупал на лбу бинт. Быстро проверил остальные части тела. Все на месте, ничего не сломано, однако правый локоть и правое колено – в бинтах, и какое-то странное ощущение в левой руке. Пошевелил пальцами – вроде в порядке. И всё же что-то не так. Что-то сбивало с толку. Он глубоко вздохнул и задумался: вероятно, он позабыл что-то сделать.
Полная незнакомая седая женщина неслышно скользнула в комнату и улыбнулась:
– О, вы проснулись! Вы хорошо спали ночью. Сегодня прекрасный день, хотя и ветрено. Как вы себя чувствуете, мистер К.?
«К.? Джеймси К.? Это мое имя?»
Оно звучало непривычно, даже нелепо. Он провёл рукой по лицу, по знакомым усам, по щекам, которые брил десять тысяч раз. Проверяя голос, вслух произнёс, обращаясь к самому себе:
– Лицо помню, а имя – нет.
– Моё имя? Тудл, – любезно подсказала женщина. – Миссис Тудл. Вам что-нибудь нужно, мистер К.? Доктор Гудвинтер будет через несколько минут. Я возьму кувшин и принесу свежей воды. Вы готовы подзакусить? – Покидая комнату с кувшином в руке, она бросила через плечо: – У вас в палате есть туалет и ванная.
«Туалет, Ванная. Подзакусить. Тудл. Иностранные слова, не имеющие никакого смысла».
Старик с бородой сообщил, что у него скарлатина. А сейчас эта женщина говорит о туалете и ванной. Всё это походит на некую непонятную болезнь.
Он ещё раз вздохнул и закрыл глаза, чтобы yвидеть старика с бородой Санта-Клауса. Когда же вновь открыл их, перед ним стояла молодая женщина в белом халате и держала его за руку.
– Доброе утро, милый. Как себя чувствуешь? – В её голосе слышалось что-то знакомое, и он помнил эти зелёные глаза и длинные ресницы. На шее у женщины висела какая-то штука с трубкой, название которой вылетело у него из головы.
Он смущённо спросил:
– Вы мой доктор?
– Да, и более того… гораздо более, – слегка подмигнув, ответила она.
В этом опять слышалось что-то знакомое. «Это моя жена? Я женат? Я оставил семью?» Появилось чувство вины, как будто он уклонялся от ответственности за что-то.
– Вы… вы моя жена? – нерешительно спросил он.
– Пока нет, но я работаю в этом направлении. – Она поцеловала свободное от бинтов место на лбу. – Ты всё ещё чувствуешь слабость, не так ли? Но скоро всё будет в порядке.
Он взглянул на левую руку:
– Чего-то здесь не хватает.
– Твои часы и кольцо в больничном сейфе… пока не будешь готов вернуться домой, – вежливо объяснила женщина.
– А-а… Хорошо… Но почему я здесь? – со страхом спросил он, желая узнать, чем же всё-таки болен.
– Ты упал с велосипеда на шоссе «Скатертью дорога». Помнишь?
«"Скатертью дорога". Туалет. Ванная. Подзакусить. Слабость чувствуешь. Интересно, на каком языке говорят эти люди?»
Он осмелился спросить:
– А у меня есть велосипед?
– У тебя был велосипед, но разлетелся вдребезги Придётся купить новый. Десятискоростной,
«Вдребезги. Десятискоростной. Тудл». Он испуганно затряс головой и, прочистив горло, спросил:
– Женщина, которая только что вышла, сказала тут есть туалет и ванная. Это что?.. Что-то вроде…
– Это значит, что ты можешь встать и идти в ванную. – Улыбка тронула губы доктора. – Я вернусь, как только закончу обход. – Она вновь поцеловала его. – Арчи Райкер собирается посетить тебя. Он летит из Центра.
Затем, дружески взмахнув рукой, длинноногая, стройная, она вышла из комнаты.
«Арчи Райкер. Центр. О чём она говорила? И кто она такая?»
В его положении несколько неудобно было спрашивать об этом. Он сокрушенно пожал плечами, выбрался из постели и поплёлся в ванную комнату. Там он узнал в зеркале печальные глаза, седые виски и пышные усы цвета соли с перцем. Однако имя так и не возникло в памяти.
Когда женщина, представившаяся как Тудл, принесла поднос с тем, чем полагалось «подзакусить», он съел какой-то мягкий жёлтый шарик, две соленые коричневые лепешки, непонятные тонкие-тонкие рассыпчатые ломти, которые намазывал чем-то красным и сладким. После чего был рад снова лечь, закрыть глаза и ни о чем не думать.
Вдруг он открыл глаза. У кровати стоял пухлый, с небольшим брюшком мужчина. Казалось, эту лысеющую голову и румяное лицо он видел уже много-много раз.
– Чертова кукла, – добродушно сказал посетитель. – Нагнал ты на нас страху! Что ты собирался сделать? Убить себя? Как ты себя чувствуешь, Квилл?
– Это моё имя? Я не могу вспомнить. Мужчина дважды сглотнул и побледнел.
– Все друзья зовут тебя Квилл. Сокращенное от Квиллер. Джим Квиллер. Не Киллер, а Квиллер. После «к» – «в».
Больной молча принял информацию и кивнул.
– Ты не помнишь меня, Квилл? Я – Арчи Райкер, твой старый дружище, – Квиллер уставился на него. «Дружище. Ещё одно загадочное слово». – Мы вместе выросли в Чикаго. Последние несколько лет я был твоим редактором в «Дневном прибое». Мы миллион раз завтракали вместе в пресс-клубе.
В затуманенном мозгу Квиллера блеснул свет.
– Подожди минуточку. Я хочу сесть.
Райкер нажал кнопку. Головная часть кровати поднялась. Он подтащил стул.
– Мелинда позвонила мне и сказала, что ты свалился с велосипеда. Я сразу же приехал.
– Мелинда?
– Мелинда Гудвинтер. Твоя последняя пассия, Квилл. А также твой врач, счастливчик.
– Что это за место? – спросил Квиллер. – Где я? – Это пикакская больница. Тебя привезли сюда после случившегося.
– Пикакс? И что это за больница?
– Город Пикакс находится в четырёхстах милях к северу отовсюду. Ты живешь здесь последние два месяца…
– О… Я оказался здесь, когда уехал из Чикаго?
– Квилл, ты покинул Чикаго двадцать лет назад, – спокойно проговорил Райкер. – С тех пор ты жил в Нью-Йорке, Вашингтоне и многих других городах.
– Подожди секунду, Я хочу сесть в то большое кресло.
Райкер приподнял красный клетчатый халат с рваным подолом.
– Вот. Залезай в него. Вроде он твой. Тартан1 Макинтошей. Это напоминает тебе о чём-нибудь? Твоя мать была родом из Макинтошей.,
Лицо Квиллера просветлело.
– Правильно! Где она? С ней всё в порядке? Райкер глубоко вздохнул:
– Она умерла, когда ты учился в колледже, Квилл. – Он замолчал, обдумывая, что говорить дальше. – Послушай. Давай по порядку. Я знаю тебя с начальной школы. Твоя мать звала тебя Джеймси. А мы звали тебя Снупи. Помнишь почему? -Квиллер отрицательно покачал головой. – Ты всегда совал свой нос в коробки с завтраками других детей. – Он пристально всматривался в лицо Квиллера, надеясь обнаружить хотя бы тень воспоминаний. – Ты помнишь нашу первую учительницу? Она была тощей, но с широкими бёдрами. Ты ещё как-то сказал: «Старая миссис Буши, весьма похожая на грушу». Помнишь? – В ответ Квиллер слегка кивнул, и слабая улыбка появилась на его лице. – Ты всегда ловко обращался со словами. Ты играл в них, пока всё остальные играли с водяными пистолетиками.
1
Тартан – традиционный шотландский клетчатый рисунок из перекрещивающихся узких и широких разноцветных полос: каждый клан имеет свой тартан