– Вот как? – Ей не удалось скрыть своего разочарования. – Ты никогда не говорил, что интересуешься лошадьми.
– Меня интересуют не столько лошади, сколько люди. Глядишь, удастся раздобыть материальчик для «Пера Квилла».
– Мне приходить кормить Коко и Юм-Юм, пока тебя нет?
– Их королевские величества приглашены вместе со мной, кроме того, они заполучат свои портреты, сделанные высококлассным фотографом.
– Какая честь! – наигранно произнесла она. – Когда вы уезжаете?
– В пятницу. После похорон.
– Тогда, может, придёшь завтра вечером на ужин? Я бы могла запечь цыпленка.
– Я бы с удовольствием, но Фран в пять часов собирается вешать гобелены, и я не знаю, как долго это протянется и не возникнет ли по ходу дела каких-нибудь проблем.
Полли расправила плечи и глубоко вздохнула – жест, которым она всегда пыталась побороть своего внутреннего демона – ревность. Она поднялась и сказала:
– Тогда увидимся, когда вернешься.
Квиллер медленно побрёл в амбар. После утренних событий у него пропало желание писать биографию Таинственного человека Мускаунти. Ещё нужно было провести тщательное расследование. Прежде всего неплохо было бы взглянуть на личное дело директора в офисе Лайла Комптона. Учителя и родители Пикакса и Локмастера, должно быть, проявят в этом деле завидную солидарность. Адвокат Ван Брука наверняка согласится дать интервью. И конечно, Фиона Стакер. Её отношения с Ван Бруком могут стать отдельной историей. Нужно также связаться с университетами, которые присуждали Ван Бруку степени, и с регистрационным бюро Нью-Йорка. Квиллер с радостью предвкушал намеченную программу действий. У него была слабость к чужим историям и талант развязывать языки застенчивым и неразговорчивым людям.
Он вспомнил письмо Фионы Стакер. Если Ван Брук надул Театральный клуб на пятьсот долларов, то, скорее всего, за ним и прежде водились в той или иной степени такие подвиги, как хищение, остроумное финансовое мошенничество, уклонение от налогов. Для этого у него были все данные – и голова на плечах, и крепкие нервы. Контрабанда ценностей Востока могла привлекать его с разных сторон – как интеллектуально, так и эстетически. Что же находится в этих бесчисленных пачках на втором этаже странно обставленного дома?
Приблизившись к амбару, Квиллер расслышал приветственное мяуканье кошек, и это навело его ещё на один вопрос. Во время вечеринки Коко впился взглядом в голову Ван Брука. Не учуял ли кот в его мозгу чего-нибудь странного? Скажем, преступных замыслов? Хотя эта идея и казалась притянутой за уши, такой удивительный кот, как Коко, по своим способностям вполне ей соответствовал.
Однако, с другой стороны, пристальный взгляд Коко мог также означать, что внимание кота привлекли фальшивые волосы на голове директора.
СЕМЬ
Едва открыв глаза в четверг утром, Квиллер вышел из спальни на открытую часть лоджии и тут услышал знакомое кюи? кюи? кюи? «Все вопросы, вопросы, – пробубнил он, на ощупь спускаясь по винтовой лестнице, чтобы приготовить себе кофе. – Вот подкинул бы кто-нибудь для разнообразия хоть несколько ответов». Он нажал кнопку кофейного комбайна – раздался шум мелющегося зерна. Хорошо ещё, что агрегат в полном порядке. Страх прийти однажды пасмурным утром на кухню и обнаружить, что кофейный аппарат вышел из строя, преследовал его, словно навязчивая идея.
Наверху раздавалось требовательное мяуканье. Квиллер поднялся по скату на верхний этаж и выпустил сиамцев из заточения. Юм-Юм выплыла из апартаментов степенно, как принцесса, знающая себе цену, а Коко оголтело понёсся по скату вниз и спрыгнул с нижней лоджии в мягкое кресло, откуда бросился к окну поприветствовать своего крылатого дружка. Там он на какое-то время замер, трепеща лишь кончиком хвоста и ожидая, пока вертящий во все стороны головой кардинал наконец его приметит. Вскоре на проезде показалась грузовая машина, приехавшая разровнять щебенку, и кардинал удалился в более безопасное место.
Себе на завтрак Квиллер достал из холодильника датское пирожное, а кошкам вытащил из вакуумной упаковки ростбиф с чесноком и сыр «рокфор» на гарнир. После этого бросил пару грязного белья в стиральную машину, ополоснулся в душе и едва успел побриться, как приехала в своем длинном, блестящем, первоклассном автофургоне Сьюзан Эксбридж.
– О Квилл, я не нахожу себе места! – с порога произнесла она и плюхнулась в ближайшее кресло. – Деннис был таким милым! Как он мог всё одним махом обрубить! Что им двигало!
– В этой истории слишком много непонятного, – ответил Квиллер. – Выпьешь кофе?
– Если можно, то с ложкой чего-нибудь покрепче для успокоения нервов.
Например… с ромом?
Она кивнула в знак благодарности.
– Послушай, Сьюзан, скажи-ка мне лучше, как ты собираешься управиться с этим скопищем народа, который нагрянет сюда в субботу?
Сделав несколько глотков, Сьюзан открыла портфель и достала оттуда план экскурсии.
– В билетах напечатано, что проехать к амбару следует по Мейн-стрит, а припарковать автотранспорт можно на стоянках возле театра, здания суда или церкви. Мы все их освободили от машин.
– А что, если кто-нибудь во избежание машинной толчеи поедет по Тривильенской тропе?
– Проезд предназначен для экскурсоводов, для остальных он будет заблокирован. Указатели приведут посетителей через лесополосу к главному входу амбара. Чтобы защитить пол, внутри постелют пластиковое покрытие, а ковры огородят натянутыми на стойках веревками. Внутрь будут запускать ограниченное число человек.
– Они будут подниматься на лоджии? Мне бы не хотелось, чтобы они совали нос ко мне в спальню.
– Естественно нет. Все скаты будут огорожены веревками. Экскурсанты только обойдут по кругу весь жилой этаж и выйдут через кухонную дверь. Экскурсоводы будут следить за потоком людей. Снимать амбар на плёнку будет запрещено.
– И это всё? За целых пять долларов? – удивился он.
– Все билеты проданы, и мы могли бы продать ещё. Видишь ли, после того как… то есть наутро в среду спрос неожиданно возрос. Библиотеке привалит «кусочек» в двадцать пять тысяч долларов. Полли просто в экстазе.
Квиллер знал, что заведующей библиотекой вообще не свойственно быть в экстазе. Она могла чему-то радоваться, быть довольной или даже сверхдовольной, но быть в экстазе – это ей не дано. Однако замечание Сьюзан напомнило Квиллеру, что дамы некогда вместе работали в библиотеке, хотя дружить не дружили.
– Ты всё прекрасно организовала, Сьюзан, – оценил её труды Квиллер. – Вот ключи от главного и заднего входа. Держи их пока у себя, я заскочу за ними к тебе в лавку на следующей неделе.
Красивая и интересная женщина, отметил про себя Квиллер, когда за Сьюзан закрылась дверь, но не в его вкусе: слишком воинственна и напыщенна, и читать она не любит.
Днём, когда Квиллер потчевал своих питомцев дьявольскими подвигами сэра Эдмунда Бэкхауса, к нему прибыла ещё одна гостья. Кошки, растянувшиеся в раскованных позах и убаюканные сладостным голосом хозяина, вдруг встрепенулись на звук, который не способно было уловить человеческое ухо. Они навострили ушки, подняли головы, вытянули шеи, встали на все четыре лапы, взяли старт и ринулись к входной двери, словно туда приплыл пароход свежих омаров. Через некоторое время и Квиллер услышал, что привлекло их внимание: по дороге с грохотом двигался автомобиль, которому давненько не приходилось этого делать.
Это был винный фургончик Лори Бамбы, его секретаря и советчика по всем вопросам, касающимся котов. Её длинные золотистые волосы, переплётенные и завязанные лентами, оказывали магнетическое действие на котов, которые, в свою очередь, всегда встречали её радостным урчанием и терлись об икры ног.
– Какой сюрприз! – воскликнул Квиллер, пропуская её вперед. Обычно сделанную ею работу привозил муж, и он же забирал недельную почту.