Выбрать главу

В семь тридцать Квиллер с облегчением и радостью вывернул синюю лампу и скинул с себя маску и одеяние призрака.

Вскоре позвонила Полли:

— Ну и как, много у тебя было ряженых?

— Достаточно, — ответил он, — но у меня ещё осталось немного яблок, так, пирогов на восемь-девять. Как насчёт того, чтобы поехать куда-нибудь поужинать?

— Спасибо, но не сегодня. Совершенно без сил из-за постоянных звонков ряженых и беготни вверх-вниз. Лучше приходи ко мне завтра с утра. У меня есть омлет с грибами и сдобные булочки с сыром.

— Договорились! И захвачу с собой яблок. В какое время приходить?

— Около двенадцати, только не забудь перевести стрелки своих часов. Мы переходим на зимнее время.

Прежде чем перевести двое своих наручных часов, трое электронных часов на радиоприёмниках и часы на кофеварке, Квиллер добавил к своей коллекции, которую хранил в ящике письменного стола, несколько новых экспонатов: соломинку для коктейля, кусок сигары, коричневый шнурок для ботинок, дамскую чёрную кружевную подвязку, носовой платок с вышитой монограммой «Синара» и коробочку пластыря для мозолей.

С субботнего утра всё население страны начало жить по зимнему времени, исключение составили Коко и Юм-Юм, которые в семь часов утра уже топтались по груди Квиллера, требуя своего восьмичасового завтрака. Он выставил их из спальни и запер дверь, однако они стали так громко и настойчиво орать под дверью, так неистово прыгать на дверную ручку, что ему ради собственного спокойствия пришлось встать и накормить их. Сам же он довольствовался кофе и яблоками — берег аппетит для омлета и булочек. Когда он открыл дверь каретного сарая своим ключом, то первым, кого он увидел, был здоровенный сиамский кот, сидевший с вызывающим видом на верхней ступеньке лестницы.

— А ну брысь! — прикрикнул на него Квиллер. — Меня пригласили к обеду… Полли, под твоим котом пол ещё не прогибается?

— Милый, а что мне делать? — с печалью в голосе отозвалась Полли. — Бутси постоянно испытывает голод. Не представляю себе, как Коко может оставаться таким изящным. Мой кот когда вытягивается, то в длину он не меньше ярда.

— Может, у него больше позвонков. Он огибает углы, как поезд, идущий по дуге: локомотив идёт уже на восток, а вагоны продолжают двигаться в северном направлении… Это запах кофе или мне кажется?

— Наливай себе сам, Квилл! А я пока подготовлю всё для омлета.

Положив в рот первый кусок сочного омлета он спросил с благоговением:

— Где ты научилась делать столь божественные омлеты?

— Для того чтобы освоить технологию, я готовила омлет каждый день в течение целого месяца. Но это было несколько лет назад, ещё до наступления той поры, когда мы начали остерегаться холестерина.

— Вот уж я абсолютно не беспокоюсь о холестерине, — с вызовом парировал Квиллер, — уверён, что всё это сущая чепуха.

— Золотые слова, милый.

Он принялся за вторую булочку.

— Брат и сестра Джуниора приезжают в город, чтобы уладить кое-какие формальности. Я собираюсь пригласить их отобедать со мной. Надеюсь, ты тоже составишь нам компанию? — спросил он.

— Конечно. Я помню, Пат брала в библиотеке книги по коневодству, она вышла замуж за скотовода. Джек интересовался рекламой, он всегда считался умным мальчиком.

— А ты знала, что дом, в котором размещается закусочная Луизы, принадлежит миссис Гейдж?

— Об этом знают все. Здание является собственностью семейства Гейджев на протяжении нескольких поколений.

— А ты когда-нибудь встречалась с мужем Эвфонии?

— Нет, наши пути никогда не пересекались.

— Говорят, он не очень-то ладил с женой. Слегка дернув плечиками, Полли ответила:

— Лично у меня нет оснований утверждать это, хотя на публике я ни разу не видела их вместе.

— Кажется, между её мужем и Луизой были весьма неплохие отношения.

— Квилл, дорогой, для того, кто распространяет сплетни, ты прямо-таки находка.

— Мною движут чисто профессиональные мотивы, — оправдывался Квиллер, — я хочу написать подробную биографию Эвфонии.

Полли кивнула в ответ, хотя понимала, что этому очередному амбициозному замыслу Квиллера, как и всем предшествующим, не суждено будет осуществиться.

— Никто не высказал ни одной приемлемой причины её самоубийства, — продолжал развивать свою мысль Квиллер. — Джуниор полагает, что причиной самоубийства явилась её вера в перевоплощение душ, но меня это не убеждает.

— Меня тоже… Налить ещё кофе? — спросила она.

— Да, сегодня кофе особенно хорош. Что ты добавляешь в него? — поинтересовался он.