Андрей схватил тельце своего малыша, своего сыночка, своего Генри и прижал к груди. Он вернулся к Маше и положил Генри ей на живот.
Андрей с ужасом осознал, что перед ним лежали трупы его любимой жены и сына.
– Юля! – вспыхнуло у него в голове.
Он встал и направился в коридор. Андрей вспомнил, что Юля любила мыться еще до ужина…
Андрей открыл ванную комнату и застыл.
Вся ванна была заполнена черной шерстью.
Там были крысы.
Его передернуло, а потом он увидел, как под этими крысами… было лицо его Юли… и ее пальцы рук…
Она там.
– Юля! Нет!
Андрей уже хотел бросится к ванне, чтобы прогнать крыс, но что-то его остановило. Даже если он прогонит их, это не спасет его дочь.
Ее уже нет там. Она мертва.
Андрей покинул ванную комнату.
Цепляясь руками за стены, он пробирался к выходу, минуя крыс, которые бегали у него под ногами.
В прихожей в своей куртке он нашел свою зажигалку. Он схватил одну крысу рукой. Она оказалась прыткая. Но ей не удалось вырваться у него из руки.
Андрей поджег эту крысу.
Превратившись в огненный шар, она выпрыгнула у него из рук и побежала к своим собратьям.
Комнаты охватило рыжее пламя.
И Андрей покинул коттедж, выйдя в ночь.
* * *
Павел Игнатьевич стоял на улице и курил, наблюдая за пожаром. Увидев его, Андрей скорым шагом направился к соседу.
– Что все это значит?! – закричал он.
Павел Игнатьевич посмотрел на него оценивающим взглядом и сделал еще одну затяжку.
– Ты, о чем? – просто спросил он.
Андрей сначала застыл.
Как этот человек может сохранять спокойствие.
– Моя семья! Я сам! Что происходит? Та чертовщина творится с того дня как мы приехали в этот дом! Стоит мне сейчас уснуть, и я проснусь снова, наступит новый день, и все будут живы! Так?
– Разумеется, – кивнул Павел Игнатьевич.
Андрей вздохнул.
– Что… вы знали?.. вы все знаете?!
– Конечно. Тебе пора все рассказать, а то, ты, кажется, так и не понял, что произошло.
Андрей сглотнул.
– Пойдем. Я тебе кое-что покажу.
Павел Игнатьевич двинулся с места, и Андрей направился за ним, оставив пылающий белый дом за своей спиной.
Они подошли к его семейной машине, на которой он приехал сюда.
– Посмотри внимательно, – велел ему Павел Игнатьевич.
– Что я должен увидеть?
– Внимательно, я сказал!
Андрей догадался, что от него что-то требуют. А потому он решил обойти транспорт стороной и…
Когда он посмотрел на сторону, где было пассажирское сиденье, он обнаружил глубокую вмятину.
– Откуда это? Я же… никуда не…
Павел Игнатьевич потушил сигарету, бросил ее в траву и примял окурок ботинком.
– Пойдем за мной, – махнул он рукой.
Все еще озадаченный происходящим, Андрей последовал за соседом, который направился в сторону своего дома.
– Ты должен кое-что понять, – начал неожиданно Павел Игнатьевич, – вне зависимости от того, что ты сейчас увидишь и что поймешь, ты не можешь ничего исправить. Ты меня понял?
Андрей никак не среагировал.
И какой был смысл в реакции? Он не может ничего изменить…
Павел Игнатьевич поднялся по ступенькам к двери своего дома и дождался, когда к нему подойдет Андрей.
– Пойдем. Пришло время узнать.
Павел Игнатьевич открыл дверь, и они шагнули за порог.
Андрей не оказался в доме. Она оказался на улице. Слепило солнце.
Они стояли проезжей части. Что-то случилось.
Андрей увидел собственную машину, которая врезалась в грузовик. Он подбежал к ней.
Вокруг столпились люди. Гудели сирены «скорой помощи», стояла полиция.
– Что случилось? – не понимал Андрей.
– Смотри! – указал Павел Игнатьевич на его машину.
Андрей подошел ближе, заглянул в салон и…
Мир рухнул.
Он увидел себя. С окровавленной головой, он вылетел в лобовое стекло. Рядом сидела Маша, истекая кровью, в неестественной позе. На задних сиденьях лежали мертвые окровавленные тела Юли и Генри.
– Что… это…
Андрей упал на землю.
Ему было плевать на то, видят ли эти люди его сейчас или нет. Но, судя по их реакции, они не видели его сейчас.
Для них он был мертв.
– Что это значит? – вырвалось у Андрея.
Павел Игнатьевич подошел к нему.
– Ты это сделал, не помнишь? Ты так разозлился из-за этой семейной ссоры, что сам свернул на встречную полосу. Андрей, ты сам стал причиной случившегося. Ты убил себя и всю свою семью. Это тяжкий грех – поддаться гневу и отчаянию… поэтому вы не встретились.
Андрея коробило.
– Этого не может быть… я … мертв…
– Уже как два дня….
– Вы сказали, что мы не встретились… что это значит?..
– Ну… – протянул Павел Игнатьевич.
Его ответ шокировал: