Ларри встретил их у входа.
— Высокие гости запаздывают, — сообщил он, — так что начнем без них. Тем более что старина Камп не пьет.
«Как бы не так», — подумал Квиллер.
Кэрол вышла из кухни, где готовила своё коронное блюдо — утиную грудку с ветчиной и грибной подливкой.
— Успешно ли протекает нынешний визит Делакампа? — спросил Квиллер.
— Он никогда ни с кем не обсуждает свои финансовые дела, — ответила Кэрол. — Знаю только, что миссис Вудингхёрст продала ему вчера свою знаменитую брошь и он согласился взять витое колье Мэгги Спренкл.
Они обсудили состоявшееся во вторник чаепитие. Квиллер поведал, какие мучения вытерпел в обличье охранника. Затем прибыли почетные гости, и обстановка стала более церемонной. Впрочем, о том, как прошел вечер, лучше всего узнать из дневника Квиллера.
Камп приезжает сюда уже двадцать лет и до сих пор не сошелся ни с кем настолько близко, чтобы обращаться к собеседнику по имени, — даже с Кэрол и Ларри. Его племянница была представлена как мисс Порт.
— Памела, — пролепетала она, скромно потупив взор.
Трудно было поверить, что эта самая девица осаждает Ленни Инчпота на его посту по ночам.
На ней был строгий английский костюм, а её дядя надел куртку, явно предназначенную для маскировки животика.
— Мы с вами не встречались где-нибудь в последнее время? — спросил он меня. — Быть может, в Кантри-клубе?
Я выразил сожаление, что не имел такой чести, и засомневался в безупречности своего маскарада.
Кэрол поспешила вмешаться:
— Мистер Квиллер ведет колонку в газете, и его фотографию всегда печатают рядом с заголовком. Вероятно, там вы его и видели.
Этот ответ, похоже, не удовлетворил старину Кампа, и он на протяжении всего вечера бросал на меня подозрительные взгляды. Когда Ларри хотел наполнить бокалы, Делакамп попросил чая, что заставило меня, убеждённого кофемана, спросить, почему он предпочитает чай.
Он тут же прочёл нам лекцию:
— Чай — это кофе мыслящего человека. В Китае он уже пять тысяч лет известен как напиток, восстанавливающий силы, повышающий жизненный тонус и способствующий концентрации. Несколько позже японцы ввели в обиход чайные церемонии, помогающие обрести спокойствие и душевное равновесие. Голландские и португальские торговцы завезли чай в Англию и Россию. Караваны по двести-триста верблюдов доставляли чай к российским границам, а быстроходные клиперы сновали наперегонки между Китаем и Лондоном.
Племянница, слушая его, позевывала. В разговор она вступала, только когда к ней обращались, со стариной Кампом держалась с подчеркнутым почтением. Под конец вечера она что-то прошептала ему, и он воскликнул, обращаясь ко мне:
— Теперь я понял, где вас видел! В моем номере висит портрет Марка Твена. Вы похожи как родные братья!
За время обеда он успел обсудить три тысячи сортов чая, существующих в мире, и семь основных градаций. Их перечисление напоминало страничку юмора в газете. Хорошо, что у меня в кармане был диктофон, и я записал эти градации: пеко, оранжевый пеко, цветочный оранжевый пеко, золотистый цветочный оранжевый пеко, изменчивый золотистый цветочный оранжевый пеко, тонкий изменчивый золотистый цветочный оранжевый пеко и особо тонкий изменчивый золотистый цветочный оранжевый пеко.
Чай, который подали после обеда, назывался «дарджилинг» — «чайное шампанское», как нас проинформировали.
— Этот сорт выращивается в Индии на склонах Гималаев, крутизна которых достигает иногда сорока пяти градусов.
Вскоре после этого Делакамп с племянницей отбыли, и мы с удовольствием выпили крепкого кофе, делясь впечатлениями.
Полли вышла попудрить нос и вернулась с горящими глазами.
— Кэрол! Ты заново отделала туалетную комнату! Это просто поразительно!
Я, естественно, не мог не проверить, в чём дело. Одну из стен туалетной комнаты занимала ниша со стеклянными полками, на которых была расставлена коллекция флаконов из-под французских духов.
Полли не подозревала, что для неё уже заказан флакон «L'Heure Bleue».
На обратном пути Полли сказала:
— Завтра утром мистер Делакамп зайдет к Мэгги, чтобы купить у неё колье. Хотела бы я знать, сколько он ей предложит. Но я, конечно, не смогу её спросить, а сама Мэгги не скажет.