— Нет. Никаких юбок и никаких лент.
— Мое оливковое платье будет гармонировать и со стульями, и с зеленым ковром.
— Я тоже так думаю. А я надену серый твидовый пиджак, который будет гармонировать с моими серыми твидовыми усами. — Квиллер начал просыпаться. — Завтра я работаю, так что после работы заеду домой, а в ресторан прибуду вместе с Райкерами.
— Замечательно. Знаешь, я жду не дождусь этого обеда. Читал во вчерашней газете интервью, которое Миддред взяла у шеф-повара Винго? Вдохновляет!.. Это что, Коко буйствует?
— Да, он заказывает завтрак: яичница с ветчиной и мелкая рыбешка на закуску.
— По-моему, ты ещё не готов их обслуживать, — сказала Полли. — Спи дальше.
Квиллер натянул спортивный костюм и спустился по лестнице вслед за кошками, исполнявшими во весь голос утренние арии. Но вместо того чтобы отправиться прямо на «заправочную станцию», Коко вспрыгнул на стол в библиотеке и положил лапу на телефонный аппарат.
«Сейчас позвонят», — подумал Квиллер. Не успел он нажать кнопку кофеварки, как телефон зазвонил. Голосом выспавшегося человека, с приветливой интонацией Квиллер проговорил:
— Доброе утро!
— Квилл, это Барт, — произнес исключительно серьезный голос на другом конце провода. — У меня есть новость. Только не падай.
«Опять взорвали отель», — предположил Квиллер.
— Квилл, ты где? Делакамп умер этой ночью во сне.
— Не может быть! Вчера я обедал вместе с ним у Ланспиков. Со стариной Кампом все было в порядке — разве что уехал рано. Сердце?
— Не знаю. Доктор ещё не доехал до отеля. Я говорю из дома Мне позвонил Барри Морган.
— Его обнаружила племянница? Представляю, какая была для неё приятная неожиданность!
— Подробностей мне не сообщили. Я решил, что тебе следует знать: все намеченные сделки отменяются.
— Я позвоню Кэррол, а она известит тех, у кого была назначена встреча. Да, новость не из приятных.
— Это точно.
Но сначала Квиллер связался с редакцией и только потом — с загородным домом Ланспиков. Служанка сказала, что хозяева уехали в город. Он набрал номер универмага, но там никто не ответил. Пока он раздумывал, что делать, раздался звонок. Это был Барри Морган, говоривший приглушенным голосом:
— Квилл! Плохие новости!
— Я знаю, Барт уже позвонил. Делакамп умер.
— Да, но это ещё не всё. Отель кишит полицейскими, следователь велел опечатать половину четвертого этажа… Я больше не могу говорить. Вы не опишете Барту ситуацию? — Разговор прервался.
Квиллер опять позвонил в редакцию, чтобы сообщить последнюю новость, а уже потом адвокату.
Его жена известила:
— Он как раз выезжает на машине.
— Перехватите его!
Он представил себе, как она бежит за машиной, кричит и размахивает руками.
— Перехватила! — раздался прерывающийся голос через несколько минут.
Голос Барта звучал более невозмутимо:
— Что ещё?
— Дело хуже, чем мы думали, Барт. Кажется, подозревают убийство.
— Охотники за драгоценностями?
— Похоже на то.
— Нас уверяли, что ювелирные изделия и выручку каждый вечер запирают в сейфе управляющего.
— Видно, что-то не сработало.
— Отправляюсь прямо в отель. Возможно, им понадобится моя помощь. Спасибо, Квилл.
Квиллер почувствовал, что кровь заиграла в жилах, как прежде, когда он был репортером уголовной хроники. Коко, сидевший возле телефона, чтобы ничего не упустить, по-видимому, не испытывал такого энтузиазма. Он спихнул на пол лежавшего неподалеку текст пьесы.
— Не спеши, я её ещё не прочитал, — проворчал Квиллер, подбирая книжку.
У него в мозгу крутились вопросы. Где племянница? Что она может сообщить? Когда видела в последний раз футляры с драгоценностями? Что стало с выручкой, собранной за день? Куда они с Делакампом направились после Ланспиков? Что делали?.. Затем его мысли приняли иное направление. Почему Коко взвыл среди ночи? Была половина третьего. Интересно, в котором часу умер Делакамп? И почему кот сидел у телефона с таким всеведущим видом?
«Да, вне всяких сомнений, Коко — необычное животное», — думал Квиллер. Все коты обладают способностями, которых люди лишены: они знают время без часов и ориентируются на местности без карты. Но интуиция Коко значительно превышала кошачью норму. Он различал добро и зло и в половине третьего ночи почувствовал, что произошло неладное. На свете существуют необъяснимые явления, считал Квиллер, к ним относится и сверхъестественная одаренность его кота.