— Вот почему я и позвонил, Квилл, — прервал его редактор. — Милдред и я хотим провести уик-энд в ПП, прежде чем начнется наплыв туристов. Ближайший уик-энд, если ещё не слишком поздно забронировать местечко. Завтра погода прояснится и некоторое время постоит. Ты не забронируешь нам номер? Милдред хочет, чтобы ты подыскал приличный, но не слишком дорогой ПП.
«Это исключает гостиницу "Домино"», — подумал Квиллер.
— Ты доверяешь моему вкусу?
— Нет, но Милдред, видимо, доверяет. Мы собираемся приехать в пятницу вечером и рассчитываем, что в субботу ты с нами поужинаешь.
— Посмотрим, что удастся найти. Завтра я тебе позвоню.
— Прекрасно! Как там комары?
— Не слишком зверствуют, если не заходить в лес. Там, где кучкуются туристы, их автоматически уничтожают ирисочные пары.
Поговорив, Квиллер медленно спускался по лестнице, жалея о том, что преждевременно упомянул о пиратской проблеме. Возможно, Харриет лжёт. Возможно, не знает всей правды о своих предках. Остров вполне мог быть оплотом пиратства в доисторические времена (доисторическим в Мускаунти почиталось все, происходившее до войны 1812 года). На материке один владелец отеля похвалялся своими предками-пиратами. Почему же островитяне проявляли на этот счёт такую щепетильность?
У подножия лестницы его перехватила Лори.
— Всё в порядке, Квилл?
— Да какая-то запятая в моем репортаже не на месте, — слукавил он. Открыл было рот, чтобы сообщить о приезде Райкеров, но снова закрыл: вряд ли он мог просить хозяйку «Домино» порекомендовать ему ПП получше.
Позже он вспомнил рекламный проспект ПП, лежавший возле расходной книги в кафе Харриет. Он зашёл туда пообедать и заказал овощной суп, два хот-дога со всякой всячиной и яблочный пирог с мороженым.
Ему было слышно, как Харриет выкрикивала на кухне указания, точно сержант на строевой подготовке. Во время еды он читал проспект: гостиница «Домино» описывалась как «абсолютно уникальная, только что обставленная подлинной мебелью 20-х годов, с обильными, любовно приготовленными, восхитительными завтраками». Гостиница «Чайка» отличалась медными кроватями и бильярдной. В ПП под названием «В прошлом году на озере» был угольный камин и коллекция игрушечных поездов. Ни один из этих ПП не очарует Райкеров. Затем он прочёл об «Островке опыта»: «Очаровательная атмосфера и изысканное гостеприимство, с антикварной мебелью и завтраками для гурманов. На кроватях с балдахинами — льняное бельё с вышивкой бродери и стеганые одеяла ручной работы. На бельведере каждый день бесплатное шампанское».
Милдред в обморок упадёт от таких соблазнов. Арчи, конечно, предпочёл бы бесплатный скотч, но оценит антиквариат; он и его первая жена были в Центре коллекционерами. Нижняя строка заинтересовала самого Квиллера: Хозяйки гостиницы Карла Хелмут и Труди Физсринг — бывшие члены Клуба Гранд-острова.
Из одного только любопытства к частным владениям он порешил разведать об «Островке опыта», на следующий день — дождливо будет или солнечно. Вернулся домой и подровнял себе усы.
Утром в четверг засияло солнце. Прежде чем отправиться на завтрак, Квиллер достал и разложил облачение для визита к бывшим членам Клуба Гранд-острова: свежую шелковую рубашку, которую Полли подарила ему в один Сладчайший день, новые твидовые брюки защитного цвета и коричневые английские мокасины.
Хардинги выходили из столовой, когда он входил.
— Приятный денёк, чтобы прогуляться по лесной тропе, — сказала ему миссис Хардинг. — Дикие цветы нынче будут в самой красе, но не забудьте взять средство от комаров. Натрись и молись, как говорит Арледж.
— Полагаясь в основном на последнее, — добавил её муж. — После разверзания хлябей небесных они гудят, как целый пруд здоровенных жаб.
— Кстати, — спросил у него Квиллер, — когда вы посещали Ритчей, вам не приходилось встречать членов клуба по имени Физеринг или Хелмут?
Чета переглянулась в поисках ответа, потом заметила, что эти имена знакомы им очень смутно.
— Мы мало знали других членов клуба. Этих Ритчей вы не назвали бы компанейскими людьми.
— Это неважно, — сказал Квиллер. — Я просто слышал, что их вдовы открыли здесь ПП.
После копченой лососины и омлета, за которыми последовали пирожки с картошкой и ветчиной под кисло-сладким соусом, Квиллер вернулся в «Четыре очка», чтобы переодеться для визита к вдовам. Отпирая дверь, он услышал какую-то возню; когда же вошёл, то увидел сцену сущего бедствия: настольная лампа на полу, стулья опрокинуты, бумаги на письменном столе разбросаны.
Он на что-то наступил: это было домино. Пнул что-то ногой — своё зелёное яблоко. Коко неистовыми кругами носился по комнате, перепрыгивая через мебель, отскакивая от стен и воя от боли — или от ликования. У него была кошачья истерика.
— Стой! Стой! — завопил Квиллер.
Коко описал ещё несколько кругов, прежде чем остановиться и заняться вылизыванием своего измолоченного тела. Из-под дивана выползла Юм-Юм.
— Бандит! Да что это с тобой?! — выругался Квиллер. Он терпеливо привел комнату в порядок. Ничто не сломалось. С лампы слетел абажур, погнулась антенна приёмника, но крупных повреждений не оказалось. Он отыскал все разбросанные костяшки домино, потерялась только крышка от бордовой бархатной коробочки. Где-нибудь да отыщется. Он положил домино в ящик письменного стола. Потом пошёл в спальню переодеваться.
Сначала он заметил на полу носок. Потом обнаружил свои перемятые брюки за ночным столиком. А где шелковая рубашка? Полазав на четвереньках, он нашёл её, скомканную, под туалетным столиком.
— Дьявол! — взорвался Квиллер. — Я её только что выстирал и выгладил! Теперь я не смогу ничего надеть!
Коко стоял в дверях с бесстыжим видом: лапы вывернуты, хвост жестко изогнут, уши в разные стороны.
Квиллер рухнул на кровать. Может, Коко не хотел, чтобы он наносил визит в «Островок опыта»? Кот ничего не знал ни о гостинице, ни о женщинах, которые её держат, ни о целях своего хозяина! Или знал? В этом маленьком котовом мозгу что-то происходило!
Квиллер смиренно пожал плечами. Никто не поверил бы, что человек его телосложения, ума, образования и богатства может оказаться во власти животного весом в десять фунтов. Теперь, потеряв свой респектабельный внешний вид, он утратил и желание посещать «Островок опыта».
Он достал из холодильника бутылку содовой и взял её с собой на крыльцо, чтобы пить, пока не успокоится. На крыльце царил покой. Лес после дождя был прекрасен. Он увидел сквозь сетку несколько желтых цветов, которых раньше не замечал. Когда из подлеска выпрыгнул кролик и вплотную приблизился к крыльцу, Квиллер затаил дыхание. А потом он стал свидетелем неправдоподобного. Из дома вышли сиамцы и неторопливо побрели в сторону кролика. В их повадке не чувствовалось ни хитрости, ни коварства, ни враждебности. Они поглядели на гостя, а кролик поглядел на них, подергивая носом, и запрыгал прочь.
Квиллер прикончил своё питье, а потом переоделся. Надел легкие джинсы, майку с длинными рукавами и желтую бейсболку.
— Я вернусь чуть позже, — сказал он сиамцам. Отыскал антикомариный спрей и устремился к лесной тропе.
Возле «Пяти очков» стоял фургон, доставивший небольшое комнатное пианино. Лори отперла возчику дверь, но занавески на окнах были ещё задернуты.
— Привет, Квилл! — сказала она. — Отель одолжил ей пианино. Разве это не славно? Она будет здесь начиная с этого уик-энда.
— Ты когда-нибудь ходила лесной тропой?
— У меня не было на это времени, но я слышала — она весьма приятная для прогулок.
Начало тропы таинственно манило. Тропу плотно устилали сосновые иглы, а почва походила после дождя на губку. По обе стороны стояли высокие прямые сосны с величавыми ветвями, ловившими солнечные стрелы, меж тем как дубы и стройные березы испещряли тропу тенями. Через равные промежутки вели налево в подлесок небольшие тропки — каждая была помечена именем, выведенным на доске или некрупном валуне: ГОСТИНИЦА ЧАЙКА-ОСТРОВОК ОПЫТА. Дальше виднелся большой указатель: КЛУБ ГРАНД-ОСТРОВА — ЧАСТНЫЙ, за ним следовали элегантно-простенькие названия летних дач, такие как СЕМЬ ДУБОВ и БЕРЕЗЫ. Справа уходили в густой лес тропки поуже; редкие, мрачно-запретительные надписи гласили: ПРОХОДА НЕТ — или просто: СОБАКИ.