Квиллер подумал: «Что будет, когда об этом услышит Милдред!..» Новая жена Райкера увлекалась картами Таро и прочими оккультными науками. Он хладнокровно сделал то, чего потребовав Элизабет.
ДЖЕЙМС МАКИНТОШ КВИЛЛЕР
КАО КО КУН, в простореч. КОКО
ЮМ-ЮМ, в простореч. ФРЕЙЯ
— Заметьте, — указал он, — что в моей фамилии есть «в».
— Это важно, — сказала она. — Ведь каждая буква имеет соответствующий номер. Я возьму эти имена домой и поработаю над ними. А сейчас я должна возвращаться в Сосны, или мама забеспокоится. Ваши маленькие друзья так красивы! Надеюсь, мы ещё увидимся.
— Йау! — донёсся со стола трубный глас.
— Он благодарит вас за комплимент, — пояснил Квиллер.
У Коко, однако, было на уме кое-что другое. Едва добившись внимания, он принялся толкать носом через стол бордовую коробочку, пока она не свалилась на пол.
Квиллер подобрал её.
— У него есть светский талант, которым он пользуется. Если я кладу домино очками вниз, он может потянуть вслепую и оказаться с выигрышными по очкам костяшками вроде двойной шестерки или двойной пятерки. Присядьте и тихонько понаблюдайте.
Он рассыпал весь набор по столу и поощрил Коко к действию.
Из пяти костяшек, упавших на пол, только две оказались более или менее выигрышными:
5/6,5/5, 2/3, 2/4, 2/5.
Элизабет весело рассмеялась. Квиллер впервые услышал её смех.
— По-вашему, у кошек есть чувство юмора? — спросила она.
— По-моему, Коко играет со мной в поддавки — дураком меня хочет выставить.
Она играла пятью костяшками, отобранными Коко.
— Он умнее, чем вы думаете. Если вы сложите очки на каждой костяшке, то получите одиннадцать, десять, пять, шесть и семь. Сопоставив их с буквами алфавита, получите «К», «И», «Д», «Е» и «Ж». А если слегка их перетасуете, получите Кейдж. Это моё второе имя.
Квиллер ощутил, что у него щиплет шею под затылком. «Это, должно быть, чистая случайность», — подумал он. И все же сказал:
— Я хотел бы побольше узнать о науке нумерологии. Не составите ли вы мне компанию во время ланча в отеле как-нибудь на этой неделе?
— С восторгом! — ответила она, и глаза её сверкнули.
Он подумал: «Эта девушка ничем не больна. Все её "болезни" излечат уход из-под материнской опеки и пара рюмок шоколадного ликера».
Уходя, Элизабет заметила над диваном позолоченные кожаные маски.
— Ваши театральные маски изумительны! — сказала она, а потом хихикнула. — Одна похожа на моего брата Уильяма, а другая — на Джека.
После того как фаэтон укатился от «Четырёх очков», Квиллер припомнил эпизод из своих ранних школьных лет. У его учительницы, мисс Хис, была зубастая и двусмысленная улыбка, которая могла означать как хорошие, так и плохие новости. Поскольку дома он, хоть и подневольно, играл в домино, он стал называть её про себя Двойная Шестерка. Класс был рассажен приблизительно по алфавиту, и Джеймсу Квиллеру велели сесть перед толстым малышом по имени Арчи Райкер. В унылые минуты они развлекались, обмениваясь записками на секретном коде. Ничто не поставило бы тут в тупик криптографа и даже мисс Двойную Шестерку, поймай она их; буквы были пронумерованы от 1 до 33. Однажды, когда она повернулась к ним спиной, Квиллер перебросил через плечо комок бумаги: 24-19-15 8-1 8-20-2-11-9 20 4-15-12-20-2-11-9! Арчи расшифровал её: Что за зубки у голубки — и так рассмеялся, что поперхнулся и был послан в холл выпить воды. Спустя сорок лет он всё ещё трясся от внутреннего смеха, как только видел у кого-нибудь выступающие вперёд зубы.
И теперь, после стольких лет, у Квиллера оказался кот, который интересовался преимущественно двенадцатью очками! Так назывался катер Ника; означало ли это, что Коко хотелось ехать на нём домой? Или двенадцать очков совпадали с буквой «Л»? А если так, что у буквы «Л» общего с чем бы то ни было? У Као Ко Куна имелись малопонятные способы связи. В теперешнем случае никакого сигнала не было.
Утренняя тарелка мясного хлебца так и осталась нетронутой, и решимость Квиллера выиграть битву боролась с его инстинктом гуманиста — и потерпела поражение. Он открыл банку цыплят с косточками. Завтрак же, которым пренебрегли сиамцы, был унесен к помойным бачкам, для бездомных.
Там оказался Ник, работавший у цоколя здания.
— Трухлявость — вот в чём проблема, — объяснил Ник. — Я беру недельку в счёт отпуска и постараюсь своевременно укрепить фундамент… Скажи, Квилл, тебя не беспокоит музыка в «Пяти очках»?
— От неё малость обалдеваешь, но я научился применять ушные затычки против кошачьих драк, рева маяка и упражнений для пальцев.
— Сегодня днём я поговорил с ней насчёт курения, — сказал упорно трудившийся хозяин гостиницы. — Я чинил одну из сеток на её крыльце и увидел полное блюдечко хабариков. Она считает себя привилегированной особой, раз Эксбридж оплачивает ей гостиницу… А как у тебя? Всё в порядке?
— Пока все хорошо. Сегодня вечером я встречаюсь со своим секретным агентом. А сейчас вот иду в центр, чтобы перекусить.
В отеле он дождался Комптонов, вышедших из небольшого зала, где Лаил читал свою лекцию о «Кровавой Шотландии». У главного инспектора местных школ было извращенное чувство юмора, которое услаждало Квиллера, а приятный нрав Лайзы оттенял вспыльчивость её супруга.
— У нас сегодня было недурное сборище и молодежи уйма, — сказала она. — Им нравится кровь, а Лайл всегда её проливает: резня в Глен Коу, зверства при чистках горного севера Шотландии, бойня в битве при Каллодене.
Они заняли кабину в «Пиратском логове», заказали гамбургеры, и Квиллер сказал:
— Ты говоришь о фермерах, которых монополии изгнали с шотландских гор, заменив их своими стадами овец. Меня не удивило бы, если бы современные монополии вывезли аборигенов с острова Завтрак и заменили их чем-нибудь вроде нефтяных скважин.
Лайлу эта циничная шутка доставила удовольствие.
— Смачный был бы слушок, вот бы запустить на материке! — воскликнул он. — Всё, что мне придётся сделать, — это сообщить конфиденциальным шепотком своему ближайшему соседу, будто «XYZ» открыла месторождение нефти позади плавательного бассейна, и это в два дня разлетится по всему округу, а Дон будет опровергать напраслину в заголовках. Конечно, никто ему не поверит.
— К тому же это будет как раз похоже на твои штучки, — предостерегла его жена, — а они довольно болезненны!
— Я тебе скажу, что действительно болезненно, милочка. Болезненно то, что «XYZ» сделала с новым зданием начальной школы. Это вшивая постройка! Они её поддерживают, латают, но что нам и впрямь нужно — так это хороший торнадо, тогда мы сможем начать сызнова на пустом месте — с другим строителем.
— Будь осторожен со своими желаниями, — забеспокоилась Лайза, — можешь ведь и получить желаемое. Метеоролог говорит, что характерный атмосферный фронт движется как раз в этом направлении. — Тут подали заказ, и она пожаловалась: — Здесь так темно, что даже не могу сказать, гамбургер это или шоколадное пирожное.
— Это потому, что люди посещают бары ради незаконных встреч, вручения взяток и подрывных заговоров, — сообщил её муж. — Славным людям вроде тебя следует есть в открытых кофейнях.
Спустя какое-то время Квиллер спросил у них, не помнят ли они ученицу по имени Харриет Билл, островитянку, посещавшую на материке школу.
— Нет, но у нас был целый короб Бидлов с острова. Другое распространенное имя — Вазли. И ещё Лоусон. Все они предположительно потомки тех, кто спасся с затонувшего у мыса судна. Они упорно трудятся, чтобы получать хорошие отметки, а некоторые даже поощряются стипендиями. Эти школы об одной комнате не так уж плохи.
— А как с ними обходятся другие ученики?
— Дразнят за их так называемую пиратскую родословную, и бывают кровавые драки. А кто знает, правда это или нет? Но несомненно одно: островитяне знают об экологии больше нашего. Они растут в уважении к земле и стихиям.