– Не воротите носы, – упрекнул он их. – Люси привела меня домой очень даже вовремя.
Явно собирался дождь. Ветер усиливался, тревожно шумел лес, покрывавший склоны горы, чёрное небо озарялось вспышками молний. Не имея на то особых причин, кроме, может быть, радости спасения, Квиллер чувствовал необходимость поговорить с кем-нибудь из Пикакса. Он позвонил Арчи Райкеру, надеясь, что тот дома. Был субботний вечер, и редактор газеты округа, мужчина средних лет, мог обедать где-нибудь со своей капризной подругой Амандой – если, конечно, они на этой неделе не были в ссоре.
Когда Райкер поднял трубку, Квиллер сказал:
– Просто проверяю, существует ли ещё Пикакс на карте.
– Я думал, ты собираешься бойкотировать нас – упрекнул его Райкер. – Что случилось? У тебя ностальгия?
– А почему ты дома, а не где-нибудь со своей распрекрасной Амандой? Кажется, сегодня вечер свиданий, узаконенный актом Конгресса.
– Не твоё дело. – Мужчины дружили с детства, и их разговор не отличался ни вежливостью, ни последовательностью. – Как твоя маленькая хижина в Картофельных горах? – спросил редактор. – Отвечает твоим скромным запросам?
– Вполне. У меня шесть спален, стоянка на десять машин, столовая на двенадцать персон. В данную минуту завывающий, как локомотив, ветер бьётся в стену моего дома. Но днём было прекрасно. Да, я обедал с издателем местной газеты и посылаю тебе один экземпляр. Обрати внимание на колонку «Картофельные очистки». Может, захочешь заказать статью её автору.
– Ты что-нибудь пишешь для нас?
– С газетой я посылаю вам и свои путевые заметки. Сочтёшь нужным напечатать – печатай. Ещё могу написать о конфликте между местными защитниками окружающей среды и сторонниками экономического развития. Скоро и Мускаунти столкнётся с подобными проблемами.
– Прекрасно! Нет ничего лучше кровопролитного сражения для увеличения тиража. Нравятся ли кошкам горы? Что, Коко уже обнаружил чей-нибудь труп?
– Нет, но здесь было совершено убийство год назад… О-о-ох!
– Что такое? – встревожился Райкер.
– Мне показалось, будто в меня выстрелили! Это гром прогремел прямо над головой. Здесь, на вершине, мы очень близко к боевым действиям. Лучше, пожалуй, повесить трубку. Молнии так и сверкают… У-у-у! Опять гремит! Поговорим в другой раз.
После разговора со старым другом Квиллер почувствовал себя намного лучше и пошёл наверх почитать. За окнами дождь лил как из ведра, гремел гром, раскаты которого эхом перекатывались в горах. Квиллер сидел положив ноги на новый пуфик, Юм-Юм свернулась в клубок у него на коленях; начав вторую главу, он заметил, что Коко отсутствует.
Его беспокоили любые отклонения от обычного поведения кошек, поэтому он быстро спустился вниз выяснить, в чём дело. Уже на нижней ступеньке лестницы он услышал ворчание и бормотание в гостиной: Коко разговаривал сам с собой, как делал всегда, когда был чем-то озадачен или расстроен.
На этот раз кот исследовал в дальнем конце гостиной письменный стол – узкий, высокий, с изогнутым основанием и застеклённым книжным шкафом. Книг, которые могли бы привлечь внимание кота-библиофила, на полках не было. Но Коко весь до кончика хвоста погрузился в изучение стены за столом, пытаясь просунуть лапу в узкую щель между ними и глухо ворча от тщетности попыток.
Блеснула молния, и прямо над головой прогремел гром.
– Коко, пойдем наверх! – позвал Квиллер. – Мы читаем. Книга! Книга!
Игнорируя приглашение, кот продолжал обнюхивать, скрести лапой и бормотать.
Именно тогда Квиллер провёл ладонью по усам, почувствовав покалывание над верхней губой. Коко никогда не стремился к чему-нибудь так целеустремленно, если на то не было веской причины. Стол стоял прямо на полу, поэтому под ним ничего не могло быть. Значит, Коко обнаружил что-то за ним!
Уверенный, что стол состоит из двух частей, Квиллер обхватил верхнюю часть – книжные полки, – поднял её и аккуратно поставил на пол. И сразу понял, что беспокоило Коко. Дверь, ведущая в потайную комнату.
– Точно! – воскликнул он, стукнув себя по лбу. – Ну и болван же я!
Гуляя по веранде, он смутно чувствовал какое-то несоответствие в количестве окон. Со стороны веранды их было восемь, а в гостиной – только шесть. Занятый другими мыслями, он не связал свои наблюдения, а Коко сразу понял: существует ещё одна комната!
«К тому же кот не выносит закрытых дверей», – подумал Квиллер. Но прежде чем открыть комнату (а найденный ключ, безусловно, от неё), необходимо было отодвинуть стол. Массивный, орехового дерева, сделанный так, как их делали сто лет назад, стол стоял как вкопанный. Только вынув все ящики, Квиллер с трудом смог сдвинуть его.
Коко возбужденно ходил взад-вперёд с важным видом. Юм-Юм играла роль ошеломлённой зрительницы.
– Всё в порядке, она открывается! – сказал им Квиллер, повернув ключ и открывая дверь. Коко ринулся в потайную комнату, Юм-Юм последовала за ним своей царственной походкой. В комнате было темно, но, щёлкнув выключателем на стене, Квиллер зажёг сразу три лампы: на маленьком столике, на письменном столе и торшер. Судя по обстановке, они очутились в кабинете Дж. Дж. Хокинфилда.
Сиамцы, мало интересуясь окружающими предметами, устремились под стол для книг и принялись обнюхивать подстилку с надписью: «Л-ю-с-и».
– Послушай! – обратился Квиллер к Коко. – Весь твой спектакль был из-за этого? Вот для этого я напрягал спину, двигая пятьсот фунтов цельной ореховой древесины?
Но что бы он ни говорил, он находился в личном кабинете убитого человека. Правда, на полках ничего не было, кроме комплекта сборников законов; пустой сейф стоял с раскрытыми дверцами, а стол для компьютера – без компьютера, но зато по стенам висели в рамках многочисленные дипломы и награды – свидетельства заслуг, выданные Дж. Дж. Хокинфилду. И ещё семейные фотографии.
Обнюхав подстилку, Коко запрыгнул на письменный стол и стал скрести лапами по альбому для наклеивания вырезок. Квиллер слегка оттолкнул его и открыл альбом. В эту минуту над головой прогремел раскат грома, за которым последовала яркая вспышка молнии, и свет погас. Квиллер оказался в такой темноте, какую раньше даже вообразить не мог.
СЕМЬ
– Ну, что будем делать? – спросил Квиллер своих компаньонов. Он стоял в кабинете покойника в полной темноте, слушая, как дождь стучит по крыше. Для сиамцев темнота не имела значения, но Квиллер совершенно ничего не видел. Никогда прежде он не испытывал такой абсолютной слепоты.
– Оставаться здесь, ожидая, пока починят линию, мы не можем, это ясно, – сказал он.
Пытаясь найти дорогу к двери, он споткнулся о кожаное кресло, задел компьютерный стол, но, как только наступил на кошачий хвост и услышал вслед за этим хриплый вопль, расслабился. Двигаясь осторожно, с вытянутыми вперед руками и не отрывая ноги от пола, он ударился обо что-то мягкое – пуфик! – и проворчал:
– Жаль, Коко, что ты не нашёл эту комнату до того, как я купил пуфик!
Наконец он нашел дверь в гостиную, но в её огромном пространстве ориентироваться было ещё труднее. Плохо помня, где что стоит, он знал: здесь полно ловушек в виде стульев и столов в центре комнаты. Фиолетово-голубая вспышка молнии осветила всё на полсекунды – едва ли достаточное время, чтобы что-то разглядеть, а потом стало ещё темнее. Если найти стену, подумал Квиллер, то можно по ней дойти до арки, ведущей в холл, – способ, которым пользовался старый кот Лори Бамбы, когда потерял зрение. Может, этот способ и помогал старому коту Тинкеру, росточком в несколько дюймов, владельцу сверхчувствительных усов, но не Квиллеру, который натыкался на каждый стул и ставил синяки о каждый стол, стоявший у стены.
До арки он наконец дошёл, но ему ещё предстояло пересечь широкий холл, войти в столовую, пробраться через неё в кухню и там найти аварийные свечи. Фонарик решил бы все проблемы, но его фонарик был в машине. Помогли бы спички, но он по совету доктора Мелинды бросил курить.
– Какой абсурд, – произнес он. – Зачем нужны свечи, если можно лечь спать.